— Мы все понимаем, — заверил ее Дэвис, — и это не останется безнаказанным.
— Она и Коттон Малоун были близкими друзьями, много раз совместно выполняли задания группы «Магеллан». Одним словом, были хорошей командой. Для него известие о смерти Наоми будет тяжелым ударом.
— И это является еще одной причиной, по которой вы сейчас находитесь здесь, — проговорил президент. — Несколько часов назад Коттон оказался в доме, объятом пожаром. Точнее говоря, в принадлежавшем Хенрику Торвальдсену Музее греко-римской культуры в Копенгагене. Из огня ему помогла выбраться Кассиопея Витт.
— Вы, как я погляжу, постоянно в курсе происходящего.
— Это часть моей работы, хотя, признаться, с каждым днем она нравится мне все меньше. — Дэниелс мотнул головой в сторону медальона. — Одна из этих монет хранилась в музее.
Стефани вспомнила слова Клауса Дира. «Всего восемь».
Дэвис ткнул в медальон длинным пальцем.
— Они называются слоновьими медальонами.
— Они так важны? — спросила она.
— Видимо, да, — сказал Дэниелс, — но, чтобы узнать больше, нам понадобится ваша помощь.
Копенгаген
Понедельник, 20 апреля
12.40
Малоун взял простыню и направился в другую комнату, где стоял диван. После пожара, случившегося прошлой осенью, он сделал в доме перепланировку, убрав одни стены и передвинув другие, в результате чего четвертый этаж его книжного магазина стал намного более пригодным для жилья.
— Мне нравится мебель, — сказала Кассиопея. — Вы с ней хорошо сочетаетесь.
Малоун отошел от датской простоты и заказал всю мебель в Лондоне: диван, стулья, столы, лампы. В обстановке мало что изменялось, разве что к обширной коллекции фотографий Гари добавлялась новая, полученная по электронной почте. Здесь было много дерева и кожи, тепла и уюта.
Малоун предложил Кассиопее остаться на ночь в его доме, вместо того чтобы ехать с Торвальдсеном в Кристиангаде, и она не стала спорить. Во время ужина он слушал всевозможные объяснения, ни на секунду не забывая о том, что Кассиопея имеет собственное непререкаемое мнение относительно всего на свете. Что было не очень хорошо.
Она сидела на краешке его кровати. Лампы — красивые, но не очень яркие — освещали стены горчичного цвета.
— Хенрик утверждает, что мне, возможно, понадобится твоя помощь.
— А ты этого не хочешь?
— Я не уверена в том, что этого хочешь ты.
— Ты любила Эли?
Он сам удивился тому, что задал этот вопрос, и она ответила не сразу.
— Трудно сказать.
Это был не ответ.
— Он, наверное, был не такой, как все?
— Он был совершенно особенный. Умный. Живой. Смешной. Видел бы ты его, когда он нашел эти утраченные тексты. Можно было подумать, что он открыл новый континент.