Когда ночью не могла уснуть, думала о Тамаки Оцука и Аюми Накано. Закрыв глаза, вспоминала, как обнимала их. У обеих были мягкие, замечательные и теплые тела. Нежные, загадочные. В их телах кипела молодая кровь и равномерно, благодатно колотились сердца. Обе вздыхали и хихикали. Тонкие пучки пальцев, твердые соски, гладкие бедра … Но их уже нет на этом свете.
Бесшумно и незаметно, словно темная мягкая вода, душу Аомамэ заполонила грусть. И тогда изо всех сил она переключала свои воспоминания на Тэнго. Сосредоточившись, вспоминала, как в аудитории после уроков в течение одной минуты сжимала его, десятилетнего, руку. И этот миг воспоминания вызвал в ее мозгу образ тридцатилетнего Тэнго, когда она увидела его на детской горке. Она представила себе, как сильные руки его, руки взрослого мужчины, сжимают ее в объятиях.
Он был на расстоянии всего лишь протянутой руки. «И в следующий миг я могла его коснуться», — подумала Аомамэ. Она закрыла глаза и погрузилась грезами в такую возможность. Всем сердцем отдалась мечте.
«Но если я смогу с ним встретиться, то что мы тогда будем делать?» — дрожала Аомамэ. Когда не существовало реальной возможности прикоснуться к нему, было намного проще. Познакомиться со взрослым Тэнго оставалось только мечтой, всего-навсего абстрактной гипотезой. А вот теперь, когда она увидела реальную фигуру Тэнго, его существование стало чем крайне нужным и важным. Аомамэ во что бы то ни было хотела его снова увидеть. Оказаться в его объятиях и испытать щедрую милость узнавания друг друга. От одной мысли, что это может не осуществиться, её душа и тело, казалось, вот-вот сейчас расстанутся друг с другом.
«Может быть, перед рекламным щитом с тигром фирмы «Эссо» мне всё же надо было пустить себе в голову пулю калибра девять миллиметров?» — вспоминала Аомамэ. А если бы она выстрелила, то, наверное, не осталась бы живой и не предавалась бы таким мучительным раздумьям. Но тогда она не смогла нажать на спусковой крючок. Услышала голос. Кто-то издали звал ее по имени. И когда в ее голове вспыхнула мысль, что, может, еще раз удастся встретить Тэнго, она уже не смогла покончить с собой. Даже если бы благодаря этому, как говорил лидер, Тэнго перестала бы угрожать опасность, другого решения она не могла выбрать. В этом был такой сильный поток стремления жить, что он следовал вопреки всякой логики. «В результате я зажглась неудержимой жаждой увидеть Тэнго, — подумала Аомамэ, — предчувствием непрерывной жажды и отчаяния». И это, как поняла она, придало смысл ее последующей жизни. А надежда становится для человека двигателем и целью жизни. Без нее он не может жить. Но это чем-то похоже на бросание монеты. Какой стороной монета выпадет, неизвестно, пока не окажется на земле. От одной мысли об этом сердце сжалось так сильно, что все кости в теле заскрипели и заныли.