Беркутов сидел в десятом ряду и, прикрыв глаза, слушал музыку Шостаковича, его напряженные, трагические интонации, и в памяти вспыхивали то разбитые фронтовые дороги, дикие бомбежки на переправе, крики, вопли, раненая санитарка, то вдруг возник недавний лесной пейзаж, когда они со Старшиновым снова отправились собирать грибы. Однако второго чуда тогда, увы, не случилось. И лес был как лес, и грибов в этот раз не меньше, и Старшинов почти не занудствовал, и воздух можно было резать на куски и наслаждаться им, как нежным сладким десертом.
Беркутов со Старшиновым неторопливо шли по лесу, когда Николай Иванович вдруг остановился, оглянулся вокруг, и на его лице вспыхнул детский испуг.
– Жора, а куда мы идем? – растерянно пробормотал он. – Мы что – заблудились?!
Беркутов снисходительно улыбнулся.
– Не пугайтесь, я знаю, куда идти, – он вдруг погрустнел. – А вообще-то я бы хотел заблудиться. Представляешь, заголовки газет: «Вчера в лесу заблудились директор первого гастронома Москвы и начальник Мосгорторговли!»
– Фу-у! Я даже испугался. – Старшинов вытащил платок, вытер пот со лба. – Со мной так случилось уже однажды во время войны! Шли на операцию и заплутали! К счастью, мальчонка из местных попался толковый, подсказал. А так бы!.. И заголовков таких не будет! В этой стране ничего не будет!
Старшинов присел на пенек, вставив сигарету в мундштук, выпустил первое колечко дыма.
– Почему нас угораздило попасть именно в эти годы и в эту страну? – вдруг с болью произнес он. – Я недавно был в Швейцарии. Там люди, с которыми я встречался, делают сыры и очень этим счастливы. Очень счастливы! И больше ни о чем не хотят думать! Ты когда-нибудь задавал себе этот вопрос?
Беркутов ответил не сразу.
– Я и сейчас его себе задаю! – вздохнул он.
И они оба замолчали.
Беркутов открыл глаза. Музыка продолжалась, теперь шла ее спокойная часть. Филер сидел на два ряда впереди Беркутова, изредка озирался на него. Беркутов сидел с краю, у прохода и выхода. Потом вдруг поднялся и тихо вышел. Филер обнаружил его отсутствие не сразу и тут же пришел в жуткое беспокойство, поднялся, но он сидел посредине ряда, поэтому долго и нервно пробирался к выходу, к неудовольствию публики.
Филер выскочил в фойе, стал оглядываться по сторонам, но Беркутова нигде видно не было. Он поморщился, разозлился, сердито взмахнул руками и побежал в гардеробную.
– Извините, минут пять назад у вас забрали темно-синий плащ иностранного производства?
– Да, плащ брали, только я не обратила внимания, какого он цвета, а уж тем более чьей выделки…