— Что?!
— Он затеял грязную игру и предъявляет претензии от имени этого проклятого Библейского фонда. Он говорит, что честному человеку нечего бояться. Он хочет, чтобы власти все конфисковали, — сказал Филипп и махнул рукой, — в особенности ваши записи. Он требует расследования всех смертей.
— Что?! — Джеймс побледнел от негодования. — Чертово отродье...
Филипп сделал протестующий жест.
— Не хочу ничего слышать. Он не прав, это нечестный способ, но и вы слишком увлеклись. То, что вы привезли с собой, принадлежит не только вам.
— Кто-то должен заниматься этим, иначе вся информация будет утеряна. А я был там, черт побери. Если материалы, что я привез, и принадлежат кому-то, так это мне.
— Слишком самонадеянно, — заметил Филипп еще раз и снова покачал головой. — Это научный материал. Образцы и данные, ничего больше.
— Я мог бы оставить их там, спасая собственную шкуру, и быть дома... — Джеймс осекся, надеясь себя оправдать. — Филипп, я хочу все понять. — Он протянул руку в сторону корзин и ящиков, стоявших вдоль стены, и сказал: — Я хочу, чтобы их труд не пропал даром. Многие из них были моими друзьями...
— Я знаю. И моими тоже, — ответил Филипп, и на его лице появилось выражение сострадания. — Джеймс, я знаю, что он не прав, но у него поддержка на самом верху, по крайней мере что касается дневников его людей, входивших в экспедицию. Бейте на это. Я хочу, чтобы вы великодушно взяли все эти чертовы записки и дневники его людей и свалили их у него на пороге.
— Нет...
— Да, говорю я вам.
— Филипп...
— Делайте, как вам говорят, не сопротивляйтесь.
Джеймс стоял разочарованный, стараясь сдержать свое негодование.
— Сэм, — позвал Филипп.
Помощник Джеймса появился иа-за его спины, готовый выполнить любое распоряжение:
— Да, сэр?
— Не сделаешь ли ты мне одолжение? Сходи к цветочнице на Талведер и пошли Вилли несколько роз — больших и красивых. Не пиши на карточке ничего замысловатого, а только: «Будь здорова. Люблю. Филипп».
— Да, сэр.
Джеймс постарался — не упустить случая и посмотреть, как его помощник уходит. Его послали выполнить поручение, которое Филипп должен был сделать сам по дороге домой.
Филипп продемонстрировал Джеймсу еще одно проявление заботы. Он сказал:
— Я буду защищать дневники до конца, дружище. У Азерса нет на это права.
«Замечательно, — подумал Джеймс, — и очень действенно к тому же». Он старался успокоиться. Видно было, что Данн нервничает.
— Филипп, — позвал он.
Тот посмотрел на Джеймса.
— Я могу что-нибудь сделать?
Вице-президент покачал головой и пробормотал:
— Она... Просто ей плохо, ты же знаешь.