- Ешьте виноград, - кивнула хозяйка Грекову, - я так полюбила местный виноград.
- Спасибо, - сказал Греков, - не хочу. Это мой сын большой любитель местной "изабеллы".
Хозяин вдруг внимательно посмотрел на Грекова и спросил:
- А ваш любитель "изабеллы" не выходит ли по ночам на балкон?
- Выходит, - изумился Греков, - но откуда вы знаете?!
- Я тут по ночам иногда работаю на балконе, - сказал хозяин, и пару раз видел, как сверху летит струйка. Не беспокойтесь, наш балкон не задевает. Но за седьмой этаж или шестой не ручаюсь...
- Так вот в чем дело! - воскликнул Греков и запнулся. Потом добавил: - Спасибо, друзья, мне пора домой.
Он встал.
- Вы уйдете отсюда? - ехидно сказал человек в очках и кивнул в забалконную ночь.
- Нет, - улыбнулся Греков, - я ваш вечный должник...
- Почему? - взревел человек в очках, но Греков уже, сопровождаемый хозяйкой, шел к выходу.
В передней, открыв дверь, она его вдруг поцеловала. Греков удивленно посмотрел на нее. Тут только он обратил внимание на то, что она была красивой женщиной.
- Заслужил, - кивнула она серьезно и закрыла за ним дверь. Греков взлетел на свой этаж. Мысль его работала с молниеносной быстротой. Все ясно. Ребенок, вместо того чтобы, проснувшись ночью, пойти в туалет, где он не доставал до выключателя, выходил на балкон. А потом задерживался там то ли из-за духоты, то ли завороженный высотой.
Вообще, весело подумал Греков, мужчина, достигнув какой-то высоты, будь то скала или башня, деловито начинает мочиться вниз, если ему какие-то обстоятельства не мешают это сделать. Греков это часто замечал. Что это знак победы или способ самоуспокоения? Оказавшись над бездной, помочись в нее, и бездна не будет столь страшной, подумал Греков, неизвестно к кому обращаясь, может быть, даже к собственной стране. {247}
Впервые в жизни Греков властно постучал в собственную дверь. Он до того необычно постучал в дверь, что жена, проснувшись и подойдя к двери, тревожно спросила:
- Кто там?
- Я, - сказал Греков.
- Когда ты вышел? Зачем ты вышел? - злобно прошипела она, открывая дверь.
- Надо было, - сказал Греков и, пройдя в номер, закрыл дверь на балкон, щелкнув ключом, торчавшим в скважине. Он не вынул ключ, потому что ясно понимал, что ребенок не сможет его повернуть. Все стало на свои места. Жена уже сидела на своей постели, когда он начал запирать дверь.
- Открой сейчас же, - яростно зашептала она, вскочив, - мы задохнемся! Сумасшедший!
Греков подошел к ней и впервые в жизни влепил ей пощечину. Пощечина оказалась крепкой. Жена упала на постель. В следующее мгновение она вскочила с постели как фурия. Глаза ее светились в полутьме. Она явно готовилась к бешеному отпору. И вдруг по самой позе Грекова она поняла, что грядет не менее сокрушительная пощечина. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. И она не выдержала. Она закрыла лицо рукой и умоляющим голосом прошептала: