— Вот что — я посмотрел на часы — раз уж вы будете работать с нами… У меня есть лишний час перед выступлением. Его я потрачу на то, чтобы кое-что показать вам. У меня никто не работает силой. Только добровольцы. И я не люблю, когда люди соглашаются на что-то с закрытыми глазами. Извольте за мной, господин генерал-майор. Документы можете оставить здесь, ничего с ними не случится.
Район Маадар, Тегеран
Тот же день
И все было построено на века, пока в один день все не рухнуло…
Крепость и дознавательная тюрьма Маадар осталась почти целой по нескольким причинам. Во-первых, при штурме ее удалось взять относительно бескровно, после чего исламские экстремисты оставили ее — такая была слава у этого жуткого места, что они не решались ее использовать по прямому назначению. Шахиншах казнил и пытал своих врагов приватно, за каменными стенами, САВАК предпочитал похищать людей, брать их ночью — в то время как исламские экстремисты казнили и пытали на площадях, пока не пришли мы. Потом — никто не занял в этой крепости оборону, никто не рисковал — боялись, боялись душ людей, зверски замученных здесь. Поэтому русская армия обошла крепость стороной и не вела по ней огня. Потом — крепость была построена на совесть, по современным технологиям и с метровыми стенами из преднапряженного бетона. Нечего делать — шахиншах рассчитывал свой режим на века.
И все было построено на века, пока в один день все не рухнуло…
Я так и не знал, что с этим делать. Французы потом корили себя за то, что разрушили Бастилию. Можно было бы разрушить и Маадар — но как тогда рассказать людям, что происходило в этой стране? А ведь забвение открывает дорогу повторению.
— Прошу сюда — я гостеприимно показал направление вылезшему из моей бронированной колесницы Кордаве.
Заходя в ворота Маадара, он непроизвольно поежился. Я заметил это не только за ним — многие так делают. Хотя здесь все убрали.
— Это Маадар. Крепость и следственная тюрьма — начал привычный рассказ я — видите плац? Это плац не для маршей. Здесь, на моих глазах, асфальтовым катком раскатали четверых офицеров, которые умышляли против Светлейшего. На это привезли посмотреть целый бронетанковый полк. Шахиншах таким образом воспитывал свою армию. Мы потом выяснили — именно офицеры этого полка подняли мятеж и убили Светлейшего. Как видно — не каждый урок идет впрок. Здесь, кстати, нет катка, которым давили людей — куда-то делся. Прошу сюда.
В обстановке я здесь уже ориентировался, более — менее. Впереди шел казак — конвоец, в бронежилете, с автоматом и примкнутым к нему мощным фонарем — не вспышкой, а именно фонарем, дававшим долгий и ровный свет. Затем узкими, облицованными плиткой коридорами на нижний уровень спускались мы, а замыкали процессию еще двое казаков. Остальные оставались наверху и ожидали нас.