— Ты насчет человека не спеши. Это тебе не муха.
Грека ноздри раздул и командира взглядом словно насквозь прокалывает.
Мы застыли. По всему виду этого новенького в кепочке — чувствовалось: он к такому отпору не привык и сейчас лишь выгадывает секунды, решая, как поступить дальше. И на ребят покосил взглядом, будто оценивая силы. Чем бы все эта кончилось, трудно сказать — Маринка вмешалась. Она подскочила к ним и даже зачем-то букет цветов подняла, словно собиралась этим букетом стукнуть Греку по макушке.
— Ты чего задираешься, длинный! Гляди, только явился и свои порядки устанавливает! Не смотри, что здоровый вырос, думаешь, силы на тебя не найдется? Да мы, девчонки, сами захотим — отколотим тебя! Девочки, — обернулась она к подружкам, — правильно я говорю?
Девочки промолчали, лишь захихикали между собой, а Маринка, тряхнув букетом, воинственно добавила:
— Вот видишь: пух-перья полетят!
Это точно: за Алешу она бы одна на кого хочешь кинулась.
Алеша улыбнулся и примирительно сказал:
— Так что давай лучше без щелчков. Мы этого не любим.
— А если по уговору? Если заслужил? — Грека снова сдвинул кепочку на затылок.
— Как по уговору? — не понял Алеша.
— А просто. Знаешь скороговорку: «Ехал Грека…»?
— Кто ж не знает!
— Ну, говори. Не ошибешься — мне в лоб закатаешь. Не так скажешь — тебе достанется.
Щелчки — это все же лучше драки. Алеша набрал в грудь воздуха и, точно пулемет, выпалил длинную очередь:
— Ехал Грека через реку. Видит Грека — в реке рак. Сунул Грека в реку руку — рак за реку Греку цап!
Ребята засмеялись. А Грека устрашающе заложил средний палец между большим и указательным:
— Вот и заработал. «За реку — цап!» Подставляй коробок… Да не бойся. Щелчок в пять процентов силы.
— Бей как хочешь, — Алеша не желал никакого снисхождения. — Ошибся — значит, ошибся.
— Тогда десять процентов. Не обижайся…
Широкий выпуклый лоб Алеши сразу покраснел. Но командир не поморщился, только губу прикусил. Зато Маринка-выручалка сердито закричала на Греку, будто он не Алешу, а ее треснул по лбу своим длинным пальцем:
— Чокнулся! Так лупить!
— И ты захотела? — невозмутимо спросил Грека.
— Поглядим, кто кого! — Портфель и букет Маринка подруге дала подержать — так ей не терпелось треснуть противного новенького по лбу. Только и она на последней строчке споткнулась.
— Так и быть, помилую тебя. — Грека усмехнулся. — Слабый пол… Кто следующий?
— Обожди! Девчонок за людей не считаешь? — Маринка откинула назад косу, сняла очки, а руки скрестила за спиной. Будто на казнь идти собралась. — Бей!
— Сама просишь. Пожалуйста. — Грека опять не спеша заложил длинный согнутый палец, и я почувствовал, как рука моя изо всей силы сжала ручку портфеля. — Два процента, — объявил Грека и без всякой жалости щелкнул Маринку чуть выше пушистых напрягшихся бровей.