Я решил, что Грека не случайно спрятал игрушку, что он сейчас приступит к самому главному, ради чего и велел нам прийти сюда. Но нет, Грека не спешил. Подошел к телевизору, начал щелкать переключателем программ… А может, и нет у него никаких идей? Напрасно волнуюсь. И Марину с Алешей, выходит, понапрасну переполошил? Но ведь утром Грека снова напомнил, чтоб я пришел к восемнадцати часам. Как бы узнать?
— Хватит тебе щелкать, — нетерпеливо сказал я. — Ничего там интересного по программе нет. Лучше говори: зачем собрал нас?
Грека выключил телевизор.
— Гляди, разгорелся! Подвигов захотел! Утром другое что-то мяукал.
«Спешу, зарываюсь», — подумал я. И вслух с обидой сказал:
— Ничего я другого не мяукал! Нашел тоже кошку! А знать ведь интересно, что ты там такое придумал. И время терять ни к чему. Дома дел по горло. Завтра же — Новый год.
— Точно, завтра… — задумчиво подтвердил Грека и зашагал по комнате. От стола к окну, от окна обратно…
Котьке, видимо, тоже надоело ждать. Взглянул на свои часы, хохотнул:
— На лыжах сегодня с горы полетел, умора!..
— О лыжах — после! — обрезал Грека. Остановился посреди комнаты, покачался на каблуках. — Точно, завтра — Новый год, — со значением повторил он. — Так вот, слушайте. Хочу я, други мои боевые, сделать так, чтобы одному человеку было бы не очень весело в этот праздник. Очень хочу. Этот человек — мой враг. Лютый и кровный враг.
— Стекла бить? — упавшим голосом спросил Котька.
— Стекла? — Грека скривил губы. — Примитив. Газовую атаку применим.
— С газом шутить нельзя, — осторожно заметил я. — Взрывоопасно. На каждой лестничной площадке висят плакаты.
— Не так понял. О дыме говорю. Дым — это что, газ?
— Наверно, — пожал я плечами.
— Наверно! — передразнил Грека. — Липовый ты пятерочник. Дым — самый настоящий газ.
— Я на пожар не согласен. — Котька заерзал на дива-ре. — Я лучше домой пойду.
Грека грозно зыркнул на него глазом:
— Сиди, трясучка! Я что, полоумный — пожар устраивать? Просто подкинем в подвал старый ватник и ткнем в его папироской. Огня — никакого, а дыму — на три дня.
Я очень вежливо поинтересовался:
— А люди не задохнутся?
— Ничего никому не станет. Чертыхаться будут, это ж точно. А больше всех моему врагу достанется. Дым-то кверху идет, а он живет как раз на последнем, пятом этаже.
— Да кто у тебя враг-то?
— А этого не хотел? — Грека сунул под нос Котьки дулю. — Сказал, враг, — значит, враг.
Чтобы успокоить Котьку и Греку, я примирительно сказал:
— Если не опасно, то можно и пустить дымку. Врагам прощать не надо.
— Вот это разговор! — похвалил меня Грека. — Ты, Котька, хотя бы у него учился. Понимает человек.