– Это точно он? – спросил я Боже, который держал труп на руках.
– Его убили при мне, – сказал Олег. Я кивнул и положил ладонь на плечо Анри. Михеля я знал даже еще хуже, чем Ивана. Он спас Анри и здорово помог с ремонтом корабля. Теперь его тоже нет. Все.
– Это… нечестно, – сказал Анри и вытер глаза рукавом. – Это нечестно, Олег.
– Посмотри туда. – Я указал на растущую насыпь костра. – Это все несправедливо, Анри. Но что делать? Надо жить… Несите их, ребята, – обернулся я к Боже и Бассу. Задержал двинувшегося следом Олега. – Остальные?..
– Живы, – так же негромко ответил он…
…Принесли Кольку. Голова атамана была распластана ятаганом наискось, но выражение лица осталось спокойным и светлым, как небо. Больше он не мучился одиночеством и воспоминаниями. Кто-то – я так и не понял кто – положил к моим ногам мои метательные ножи, уже очищенные от крови. Или, может, и не мои – но такие же… Мне хотелось есть, еще больше – спать, и совсем не хотелось хоть что-то делать. Вадим подвел рыжеволосого парня, державшего на локте аркебузу, и я какое-то время не мог понять, чего от меня хотят, пока не сообразил, что парня зовут Фергюс, он ирландец и просится к нам. Причин я так и не уяснил, если честно, но кивнул. Потом кто-то сказал: «Сто семьдесят три», – и я очнулся.
Был вечер, темнело быстро. К костру больше никто никого не носил, и я понял, что назвали цифру убитых.
Сто семьдесят три.
– Командиры отрядов, зажгите факелы, – послышался голос, и я увидел протянутый мне факел в руке незнакомого мальчишки. У его ног такие факелы – незажженные, конечно, – лежали горкой, их разбирали, поджигали, и я, подойдя, зажег тоже. Следом за мной прихромал Лаури, и я спросил его тихо:
– Где Тиль?
Я почему-то был уверен, что он ответит: «Убит». Но Лаури мотнул головой, и я увидел Тиля, как раз наклонившегося за факелом. Черной куртки на нем не было, в поясе и поперек груди тело властителя Терсхеллинга охватывали пятнистые от крови повязки.
Мы выстроились вокруг погребального костра. На небе алым наливалась полная луна. Плотным кольцом стояли вокруг нашего редкого кольца сотни ребят, поблескивали глаза, блестело оружие.
Еще я увидел пленных урса. Темной грядой лежали они по периметру костра. Уже прирезанные.
Факелы взметнулись синхронно – я даже не понял, что заставило и меня вскинуть руку вместе со всеми. Потом кольцо пляшущих огней опустилось, и огонь с радостным гулом охватил погребальный костер сразу со всех сторон, вскинувшись на огромную высоту.
Звонкий мальчишеский голос вплелся в гул пламени, и я, вскинув голову, увидел на той скале, где теперь вечно будут белеть строки имен и дат, одетую в багровую тень фигуру. Мальчишка пел, раскинув руки, и его голос летел над лесом, скалами и рекой: