Я купила двенадцать цветных пленок разной степени чувствительности и решила начать со светочувствительности 100 при ярком дневном свете и постепенно увеличивать ее, дойдя до 800 сразу после заката. Грант сидел за столом для пикника с книгой, время от времени посматривая в мою сторону. Я же почти неподвижно сидела на корточках под двумя розовыми кустами. Все бутоны раскрылись; через неделю этих роз уже не будет. Как и на прошлой неделе, все кадры я пронумеровала и записала каждый угол, каждую настройку. Решила в этот раз во что бы то ни стало все сделать правильно.
Когда почти стемнело, я убрала камеру. Грант уже ушел. Сквозь плотный слой тумана видны были светящиеся окна водонапорной башни. Он готовил, а я умирала с голоду. Я положила в рюкзак двенадцать пленок и пошла на кухню.
– Проголодалась?
Под взглядом Гранта я застегнула молнию на рюкзаке и удовлетворенно вздохнула:
– Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ?
Грант улыбнулся. Я подошла к холодильнику и открыла дверцу. В нем были только йогурт и галлон[3] апельсинового сока. Я достала сок и стала пить прямо из коробки.
– Чувствуй себя как дома.
– Спасибо. – Я отхлебнула еще и села за стол. – Что готовишь?
Грант кивнул на шесть пустых банок из-под мясных равиоли. Я закатила глаза.
– Хочешь сама готовить? – спросил он.
– Я не готовлю. В детских домах повара, а потом я ела только в ресторанах.
– Ты всегда жила в детском доме?
– После Элизабет. А до того – с разными семьями, их было много. И кто-то готовил хорошо, а кто-то нет.
Он изучающе посмотрел на меня, словно хотел знать больше, но я не стала распространяться. Мы сели за стол с тарелками равиоли. На улице снова пошел дождь, настоящий ливень, грозивший превратить проселочные дороги в реки.
Когда мы доели, Грант вымыл свою тарелку и пошел наверх. Я села за кухонный стол и стала ждать, когда он вернется и отвезет меня домой, но его все не было. Тогда я стала пить сок и смотреть в окно. Вскоре снова проголодалась и начала рыскать по шкафам, пока не нашла закрытую коробку печенья и не съела ее всю. Гранта по-прежнему не было. Я поставила на плиту чайник и встала рядом, грея руки на открытом голубом огне. Чайник засвистел.
Наполнив две чашки, я достала чайные пакетики из коробки на столе и поднялась по лестнице. Грант сидел на оранжевом диване на втором этаже; на коленях лежала открытая книга. Я дала ему чашку и села на пол под книжным шкафом. Комната была такая крошечная, что при желании он мог бы коснуться моего колена пальцами вытянутой ноги, хотя я села от него как можно дальше. Я стала разглядывать шкаф. На нижней полке лежали большие тома: в основном справочники по садоводству и учебники по биологии и ботанике.