От нее пахло примулами и яблочным сидром. Я отодвинулась.
– Спасибо, что пригласили, миссис… – Тут я остановилась и поняла, что Рената так и не сказала мне свою фамилию.
– Марта Рубина, – ответила она. – Но отзываюсь я только на мамашу Марту. – Она потянулась ко мне, словно хотела пожать руку, но вместо этого расхохоталась и снова задушила в объятиях. Хорошо, что мы стояли в углу и массивные оштукатуренные стены не давали мне упасть.
Она подтолкнула меня в комнату, обняла за плечи и провела по кругу. Дети разбежались, а Рената, сидевшая на складном стуле в углу, наблюдала за нами с удивленной улыбкой.
Мамаша Марта проводила меня на кухню и усадила за стол, поставив передо мной две тарелки, доверху заполненные едой. На одной лежала целая запеченная рыбина со специями и какими-то корнеплодами. На второй – бобы, горох и картошка, посыпанная петрушкой. Она вручила мне вилку, ложку и вдобавок – тарелку грибного супа.
– Мы все давно поели, – сказала она, – но я тебе специально оставила. Рената сказала, что ты будешь голодная, а мне только дай кого накормить. Любимое дело.
Мамаша Марта села напротив, очистила мне рыбу от костей, ткнула пальцем горох и бросилась его подогревать, крича, что он слишком остыл. И на ходу знакомила со всеми, кто заглядывал в кухню: дочерьми, зятьями, внуками, подружками и бойфрендами разных членов семьи.
Я смотрела на них, молча кивала, но ни разу не опустила вилку.
Я заснула у мамаши Марты. Не нарочно. После ужина улизнула в пустую комнату для гостей, и тут плотный обед и вчерашняя бессонница меня доконали – не успела я прилечь, как отключилась.
Наутро меня разбудил запах кофе. Я потянулась и стала бродить по коридорам, пока не нашла ванную. Дверь была открыта. За прозрачной пластиковой шторкой мамаша Марта принимала душ. Увидев ее, я развернулась и бросилась прочь по коридору.
– Да заходи ты! – крикнула она мне вслед. – Ванная-то только одна! На меня не обращай внимания.
Рената была на кухне и разливала кофе. Она протянула мне чашку.
– Твоя мать принимает душ, – сказала я.
– С открытой дверью небось? – зевнула она.
Я кивнула.
– Ну извини.
Я налила себе кофе и встала, облокотившись о раковину.
– В России мама была акушеркой, – пояснила Рената. – Поэтому ей не привыкать видеть женщин голыми буквально через секунду после знакомства. Америка семидесятых пришлась ей по вкусу, и, кажется, она даже не видит, что времена изменились.
Тут на кухню вошла мамаша Марта в ярко-красном махровом халате:
– Что изменилось?
Рената покачала головой:
– Отношение к голому телу.