Майк собирался забрать меня на следующее утро в десять часов, чтобы мы могли проехаться по острову до того, как усилится дневная жара. Наступало лето, становилось все жарче; с каждым днем солнце светило ярче, свет мерцал все ослепительнее, только чудесный ветерок сохранял влажность у залива, рассеивая дымку жары и делая все вокруг ясным и чистым.
Я увидела Пола, когда уже собиралась уезжать. Он вышел из своего кабинета и застал меня беседующей с Дидо.
— Доброе утро! — Его темные глаза скользнули по корзинке, приготовленной для пикника Сиреной, по купальному костюму и полотенцу в пляжной сумке, которая стояла рядом.
— Вы собираетесь сегодня проехаться с Майком?
Я кивнула:
— Да. К храму Гермеса.
— Ники едет с вами?
— Нет. Майк сказал, что это довольно далекая поездка — до самого Тенаки. Я подумала, что для него может быть слишком утомительно и неинтересно бродить среди развалин. И кроме того, сестра Сирены, которая приедет сегодня с материка на остров, чтобы повидать ее, возможно, привезет с собой Йоргоса, своего сына, сверстника Ники. Они виделись вчера и играли вместе.
Я сама не знаю, почему так долго болтала с ним. Что-то в темных глазах Пола вызывало мою тревогу.
— Как удобно. Ты и Майк сможете наслаждаться без помех обществом друг друга.
Он говорил, казалось, без сарказма, просто холодно и равнодушно. Но я почувствовала в его голосе недовольство и подумала: «Он, как Василис. У него манеры хозяина и деспота. Ему не нравится, когда люди договариваются о чем-то без его разрешения».
Он был одет неофициально — в кремовой хлопчатобумажной рубашке и таких же брюках. Он явно не собирался сегодня уезжать. Рубашка была расстегнута, и виднелась загорелая мускулистая шея. Я вновь подумала, со ставшей уже привычной внезапной острой болью, о том, как он похож на Алексиса. Такие же черные как смоль волосы, карие глаза, казавшиеся особенно ясными и яркими из-за светлых белков. Твердый подбородок, полная нижняя губа и прямой, типично греческий нос, без впадины на переносице. Все это создавало некий чарующий, мужественный и притягательный облик.
— Ты не едешь сегодня в Афины?
— Нет, у меня небольшие каникулы.
— Жаль, что я не знала. Я хочу сказать, что довольно невежливо уезжать в такой день. Я надеюсь, ты не возражаешь?
— Почему я должен возражать? Дорогая Стейси, ты вольна поступать так, как хочешь, пока ты здесь. Сейчас это твой дом, если не навсегда.
Что-то произошло между нами. Ощущение дружеских отношений, которые померещились мне накануне, исчезло. Я с удивлением подумала: «Как я могла почувствовать к нему доверие?»