Я говорил, а Сото смотрел в сторону, поверх моего плеча. Компания полицейских за моей спиной шумно выпивала, звучали тосты. Сото угрожающе сказал:
– Извините, я сейчас…
Я пошел с ним и присоединился к веселой компании. Джерри Гордан разошелся не на шутку. Приглядевшись, я понял, почему он решил отрастить такие пышные усы: на верхней губе у него было большое родимое пятно. Щеки Джерри зарумянились, он вспотел и с энтузиазмом рассказывал всем вокруг про их с Макгретом веселые деньки. Остальные ухмылялись.
– Скажи-ка, Джерри, вы ведь с Ли были не разлей вода?
– Это точно.
– Один за всех, все за одного?
Фараоны захихикали. Гордан, похоже, ничего не замечал.
– Отличный он был парень, этот засранец.
– Джерри, как думаешь, а честный он был? – спросил Сото.
– А то. Сам знаешь.
– Я хочу, чтобы ты это сказал: Ли Макгрет был честным человеком.
– Самый честный человек в Квинсе, вот он какой был, Ли Макгрет.
– Честное слово?
– Богом клянусь.
– Честный за двоих, за вас обоих, а, Джерри?
– Ну да.
– Конечно, честный. И щедрый, правда? Всегда всем делился.
Гордан глупо захихикал.
– Вот-вот, Джерри, он отдал тебе все. Только и делал, что отдавал, а, Джерри?
Смешки становились все громче.
Общий настрой мне не понравился, и я отошел в сторону. Хотелось взглянуть на коробку с доказательствами, убедиться в том, что я не напрасно приехал в этот дом.
Дверь в заднюю комнату была заперта. Я не стучался, просто подергал за ручку, и мне открыла заплаканная Саманта.
– Извините, – сказала она и потерла глаза. – Я не знала, что вы здесь.
Она заслоняла от меня комнату, но я все же разглядел ее сестру в качалке с влажным полотенцем на лбу.
– Я приехал с Энни. – Как будто это что-то объясняло. Саманта поняла меня так, что ей пора выбираться из укрытия.
– Вы молодцы, просто молодцы. Я скоро выйду.
– Вам совсем необязательно выходить.
– Я хочу побыть с гостями. Не уезжайте. Подождите немного, я скоро приду.
– Хорошо.
– Вы обещаете, что не уедете?
– Обещаю.
– Договорились. Я быстро. – И она закрыла дверь.
Я устроился ждать в углу, жевал сельдерей и раскланивался с незнакомцами. Собственно, мне ничего не нужно было, только выразить Саманте свои соболезнования и отчалить. Прошло сорок минут. Она все не выходила. Я подошел к компании копов – все они раскраснелись, всем хотелось поговорить. Они и не заметили, как я уходил, снова втянули меня в свой круг, обращались ко мне, будто я так тут все время и стоял, кто-то передал мне рюмку, содержимое которой я незамедлительно вылил в ближайший горшок с цветком. Вскоре пришлось перемещаться, потому что несчастному растению грозила смерть от алкогольного отравления. Я отправился на кухню, там несколько женщин в резиновых перчатках пытались перемыть растущую батарею грязных стаканов.