Она села и поморщилась, заметив задранную юбку. Торопливо ее одернула.
— Я не понимаю, как вы можете быть таким кра… молодым? Если создавали одежду для людей вроде Мэрилин Монро.
— Я сын того Жан-Люка Эшарпа. Можете называть меня Жан, чтобы не путать с отцом.
— О, как здорово, что вы унаследовали его талант.
Жан-Люк пожал плечами. Он ненавидел ложь. По этой причине он предпочитал общество вампиров. Любые отношений со смертными подразумевали ложь, особенно теперь, когда ему предстояло скрываться. Он протянул Хизер оторванный рукав:
— Прошу прощения, но он оторвался.
— Ничего страшного. — Она затолкала рукав в сумочку. — Как вы сказали, ткань — дрянь. — Обведя комнату взглядом, она улыбнулась. — Не могу поверить, что сижу в настоящей модной мастерской со знаменитым кутюрье.
Он с улыбкой поднялся на ноги.
— Вы придете в понедельник на работу? — Он протянул ей руку, помогая встать.
— Еще бы. Это для меня осуществление мечты. — Она подала ему руку.
Он так резко ее поднял, что она ударилась ему в грудь. Его руки тотчас сомкнулись вокруг ее тела. Она подняла на него свои прелестные глаза. Такого темно-зеленого цвета. Он почувствовал, как участилось ее сердцебиение. Ему это понравилось.
— А вы знаете, что очень красивы?
Хизер покачала головой.
Очевидно, он обладал способностью лишать ее дара речи. В его крови вспыхнуло желание. Она была такая теплая, такая сладкая, но следовало остановиться, пока его глаза не загорелись красным огнем. Слишком сильным соблазном она представлялась, а он предпочитал избегать серьезных отношений.
Жан-Люк отпустил ее.
— Боюсь, могу нанять вас всего на две недели.
Когда магазин закроется, единственным смертным, которому будет разрешен доступ внутрь, останется его охранник Пьер.
— Я понимаю. — Она сделала шаг назад. Ее лицо опечалилось. — Я сознаю, что у меня нет опыта и в сентябре мне нужно возвращаться в школу.
— Вы полагаете, что не устроите меня?
Ее ответный румянец подтвердил, что он задел больную струну. Похоже, что за ее вздорностью скрывалась неуверенность в себе. Он и сам порой прибегал к «подобной уловке.
Но с чего Хизер Уэстфилд сомневаться в себе? Неужели кто-то хотел подавить ее дух? Жан-Люк вдруг ощутил желание двинуть кулаком в лицо тому, кто пытался это сделать.
— Я не боюсь, что вы меня разочаруете. Скорее напротив: боюсь слишком очароваться.
Очень уж хотелось ему оставить ее при себе, чтобы скрасить свое одиночество.
Она шумно глотнула воздух.
— У меня есть правило, которому я неукоснительно следую. Никогда не заводить романов со своими сотрудниками. Как бы они меня ни привлекали. Он позволил себе окинуть взглядом ее роскошную фигуру.