— Вы имеете в виду покойную герцогиню Орлеанскую? — спросила мать-настоятельница.
— Да. Принцесса похожа и на мать-королеву тоже.
— У них есть сходство, — сухо заметила она.
Он кивнул, чему-то улыбаясь.
Работа художника продвигалась успешно, а меня не оставляла тревога. Кому и для кого потребовался мой портрет? Совершенно очевидно, не для матери — она не собирается вешать его в своей спальне. Так почему же она, столько лет не вспоминавшая о моем существовании вообще, захотела вдруг получить его? На это есть лишь один ответ: он для заказчика. Но кто он, этот таинственный незнакомец, для которого пишут принцессу крови, дочь короля Франции? Кто он?..
Мне вспомнился рассказ Изабеллы. Ее портрет послали в Англию королю Ричарду, тот сразу влюбился в изображение, а потом и в ту, которая позировала для картины.
Теперь, видимо, моя очередь. Но для кого?
Мы немного беседовали с художником во время его сеансов — по часу каждый день, утром и после полудня.
— Нет никакого смысла позировать подолгу, — говорил он. — Модель устает, а ведь мы не хотим воссоздать усталость, не так ли?
— Вам никогда не приходилось рисовать людей с усталыми или утомленными лицами? — спросила я.
Он с упреком взглянул на меня.
— Нет… Конечно, нет. Я пишу только прекрасные лица. Женщин в расцвете красоты… Это нравится всем.
— Но ведь у каждого человека есть какие-то недостатки, изъяны… — сказала я. — Разве не так?
— Моя задача отыскивать черты совершенные, — отвечал он. — Понимаете? Например, у вас потрясающие глаза. И я выделяю их, заставляю людей смотреть и чувствовать, как они прекрасны. Или ваш нос… скажем, не очень красивый… Но в определенном ракурсе он красив. И я выбираю этот угол… Вы меня понимаете?
Я не могла сдержать смеха. Действительно, глаза у меня, пожалуй, самое красивое, что есть в лице, а что касается носа, то я унаследовала его от Валуа, а у них… Но все же он у меня не так уж выделяется… надеюсь…
Художник привез с собой портрет Изабеллы. Он ставил его во время сеанса так, чтобы постоянно видеть. Я спросила, зачем он это делает.
Он ответил с таинственной улыбкой:
— Посмотрим, как вы похожи.
— Но вы же рисуете меня, а не ее.
По свойственной ему манере он поднял плечи и устремил взор к потолку.
Я продолжала настойчиво расспрашивать:
— Вы же не можете не знать, зачем матери понадобился мой портрет?
Он опять слегка улыбнулся.
— О… Но вы же ее дорогая маленькая дочь.
— Она так и сказала вам? «Поезжайте и нарисуйте портрет моей дорогой маленькой дочери?» — В моем голосе прозвучала горечь.
Он утвердительно наклонил голову.