Аннушка вздохнула и, опустив голову, заявила:
— Боюсь сознаться…
И вот полился рассказ искреннего раскаяния.
Полгода назад гитлеровцы разгромили партизанский отряд, и она оказалась в плену. Однако затем начались совершенно неожиданные и непонятные для нее события: немцы ее не пытали, не собирались вешать, как они обычно делали с партизанами, даже не допрашивали ее.
Спустя некоторое время ей разрешили свободно прогуливаться по двору дома, в котором располагался немецкий штаб, а командир воинской части, хорошо говоривший по-русски капитан по фамилии Штефан, был с Аннушкой изысканно вежлив, ни разу не расспрашивал ее ни о партизанах, ни о родственниках. Так прошел месяц, потом другой. Затем Штефан начал ей давать невинные, на первый взгляд, поручения. У Аннушки был красивый почерк, и ей велели переписывать какие-то списки. После этого Штефан поручил ей выписать из списков советских военнопленных каждого десятого, которых эсэсовцы вскоре расстреляли в отместку за якобы совершенный кем-то побег из лагеря. Очередная просьба Штефана была такова — ее послали с повесткой к местному жителю. Ничего не подозревая, он явился в немецкий штаб, и его на глазах у Аннушки повесили.
«Хитрый и коварный немецкий разведчик, — как писал Евсей Яковлевич, — незаметно опутал Аннушку липкой прочной паутиной, из которой она не сумела вырваться. Выполнение этих «невинных» поручений оказалось равносильным сотрудничеству с врагом. Она это поняла слишком поздно, а Штефан убедил, что дороги назад у нее нет.
Аннушка встала на путь предательства. Дважды она ходила в разведку в партизанский край, и оба раза доставляла фашистам необходимые сведения. На этот раз Штефан послал ее разведать, что там за большая группа хорошо вооруженных людей оказалась в тылу у немецких войск — партизаны или регулярные части Красной Армии. Бдительность красноармейцев помешала Аннушке выполнить это последнее задание немецкой разведки.
Закончив следствие, я доложил об этом начальнику отдела и получил приказание отправить Аннушку в отдел контрразведки СМЕРШ армии.
До разоблачения Аннушки нашими органами еще не было известно о существовании немецкой разведывательной группы капитана Штефана. 14 декабря 1943 года, вручая мне орден Красной Звезды, начальник отдела контрразведки СМЕРШ 4-й Ударной армии полковник Василий Федорович Смышников сказал:
— Помимо всего прочего, это вам за разоблачение первой ласточки капитана Штефана!
Уже после войны я узнал, что Аннушка искупила вину перед Родиной, она помогла нашим чекистам в роли агента-опознавателя обезвредить не одну группу вражеской агентуры, засылавшейся капитаном Штефаном в тыл Красной Армии».