Я, всегда сознававший аморфность реальной жизни, увидел вдруг, как она подделывается под искусство, хотя истинный смысл этого сюжета, который явно оборачивался трагедией, от меня ускользал. В четыре я должен был явиться к директору. В пять тридцать, предав мистера Битти, я вернусь, чтобы заняться с ним сексом. На следующий день его уволят. Он узнает о моем доносе и ни слова не сможет против меня сказать. Не сможет меня опозорить, заявив, что я занимаюсь гомосексуализмом, поскольку сам занимался гомосексуализмом со мной. Он будет беспомощен. Я получу то, чего хотел, избавлюсь от него, и мне это сойдет с рук: потайной люк за кроватью. Наконец-то я сумею соблазнить взрослого. Этот гетеросексуальный клёварь станет на короткое время моим Верденом.
Я улыбнулся ему, ободряюще кивнул и даже ухватился за свою промежность в дружеском подражании его фирменному жесту. Выйдя во двор, я посмотрел на серовато-белые насупленные облака, плывшие над высившейся возле церквушки кирпичной башней, напоминавшей силосную, которую она и заменила (все имение было некогда фермой). Я поспешил под каменную арку с высеченным на ней девизом: «Жизнь, лишенная красоты, прожита только наполовину». В нише над аркой была установлена черная блестящая женская голова. Хотя скульптор наверняка надеялся, что женщина будет выглядеть нестареющей, в действительности ее прическа была слишком явно сделана по моде двадцатых годов — предательская холодная завивка.
Но все это я подмечал лишь краешком сознания, ибо воображал себя мощным катером, рассекающим волны холодного воздуха, прочным, почти квадратным судном, взявшим прямой курс. Обычно я ощущал себя хрупким и проницаемым, в лучшем случае — воздушным потоком, холодным фронтом, и только в разговоре конденсировался я в ливень бытия. И вот я стал плотным и сильным. Меня уже не могли закружить никакие вихри досужего времени, не могли усмирить конские широты ничтожного смысла.
Директор счел мою информацию слишком огорчительной, чтобы с готовностью в нее поверить, и я заметил, как его передернуло от презрения. Я звал его на бой, а он беспокоился о том, хорошо ли сидит мундир.
— Правда, мистер Битти не является ни полноправным, ни даже постоянным членом итонского преподавательского состава, — сказал он, как будто это имело какое-то значение. Он тщательно выполнил всю утомительную процедуру прочистки, набивки и раскуривания трубки. — Полагаю, следует сообщить о нем в министерство финансов. Ведь бюро по борьбе с наркотиками — подразделение министерства финансов?