День прошел спокойно. Случай постоянно сталкивал меня то с Алдисом, то с Рейно, но они смущенно отводили в сторону глаза и скрывались из поля зрения. Как будто это я их всю ночь насиловал! Я был уверен, что мое тесное общение с ними было первым и последним — уж больно резво они от меня ускакали. Ладно, хоть никому не застучали. Ничуть не расстроившись, я думал о предстоящей ночи. Я выспался, и ночью следовало найти подходящее занятие, дабы не очень скучать. Из крыс, сержантов, клопов и солдат наибольшее сексуальное влечение я испытывал к Вадиму. Я понадеялся на Небеса, и они дали мне его. После отбоя я чувствовал рядом его сопение. Оставалось подождать, пока от заснет. Под непрекращающийся топот крыс я думал о своей никчемной жизни. Несмотря на более чем приятное соседство, мне не хотелось долго задерживаться в пропахшей потом и клопами казарме. Да и задница страшно гудела от всей этой армейской жизни. Я начинал думать о том, где бы отыскать причину, дабы попасть в санчасть или какой-нибудь госпиталь. Мне явно не нравилось состояние подчиненного, хотелось хоть небольшой, пусть относительной, но всё же свободы. Ее-то я чувствовал лишь в окружении медиков. Я твердо решил завтра-послезавтра упасть в обморок.
Вадим перестал ворочаться, дыхание стало ровным. Пришла пора штурмовать новую вершину. Постепенно я придвинулся к нему и поцеловал в шею, одновременно проведя рукой по паховой области. Хозяин этой области ответил мне легким кивком, и в это время раздался шепот хозяина хозяина. Вадим спросил, голубой ли я. Мое „ага“ несколько смутило его, но, тотчас овладев собой, он попросил меня продолжать. Я очень быстро вошел во вкус и облобызал его с ног до головы. Трусы вмиг оказались далеко, и я впился губами в то, что уже давно страстно желал. Вадик следил за тем, чтобы никто нас не засёк, и при любом подозрительном шорохе мы притворялись спящими. В конце концов нам это надоело, и мой новый и в тот момент самый любимый мальчик попросил меня лечь валетом и принялся за аналогичное занятие. Давно мне так профессионально не делали минет! Вадик сосал так здорово, что очень скоро я взлетел в заоблачные выси. На земле остался только рот, который страстно желал, чтобы его рабочее состояние продлилось как можно дольше. Импровизированное соцсоревнование выиграл я, первым испустив. Вадик отстал от меня на добрых полминуты. Я снова почувствовал вкус чего-то родного, в лучшую сторону отличавшегося от какой-то прибалтийской сметаны. Даже бедные крысы от такого поворота событий посмывались. Слышен был только робкий храп и сладкие стоны сослуживцев. Мы ненадолго прервались. Мне не терпелось узнать, где Вадик всему этому научился.