За стеной глухо и громко бухнуло, яхта вздрогнула и ещё немного накренилась. Капитан и навигатор переглянулись.
— Тьфу-тьфу-тьфу. Как специально дует. Идём в среднем пятнадцать километров в час.
Маляренко наклонился над картой. Берег Португалии был, в целом, довольно ровным, без больших бухт и значительных мысов, да и по рассказам Герда выходило, что мели и рифы в этой части Атлантики — редкость.
«Ёлки-палки! АТЛАНТИКА!»
Ваня поражённо уставился на своего заместителя. Пока он валялся в отключке — поход продолжился. Сам собой. Без его участия и руководства. Мало того — эти ребята, с которыми он временами разговаривал сквозь зубы и матом, вывели корабль в ОКЕАН!
— Игорёха, пойдём ка на палубу.
«Да. Это точно не море. Даже не Средиземное»
И вроде бы волны были точно такими же, и ветер не сказать что очень сильным, но… но чувствовалось, что это ОКЕАН. И с ним нужно держать ухо востро, потому что он может прихлопнуть эту скорлупку и не заметить этого.
«Мечта» шла в трёх-четырёх километрах от берега, постепенно поворачивая вслед за ним к северу. На носу лодки сидел с подзорной трубой Дмитрий, целым правым глазом наблюдая за землёй.
— Что видишь?
— Пустыня. Песок. Нет там ничего.
Мужчине было очень жарко. Иван посмотрел на своего матроса и велел.
— Иди под навес, нечего здесь делать. Ермолаев! Отворачивай к западу. Идти на пределе видимости берега.
Яхта пробила носом волну и подняла облако брызг. Мужики утёрлись.
«Мечта» шла вдоль самой западной части европейского континента.
— Настя, а как ты ЭТО чувствуешь?
— Не знаю. Просто чувствую. Где-то там. Вдали. Что-то… свербит что ли. Не могу точно сказать. Как тысяча пчёл. Такой рой. Если я смотрю в сторону, то краем глаза иногда вижу этот рой. Серый и маленький. А когда я его не вижу, то точно знаю, где он. И ещё. Мне туда хочется. Как-будто домой. К себе домой. Мне страшно. Я же точно знаю, что мой дом раньше был в Москве. А теперь в Севастополе.
— Не бойся. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.
На второй день перегона на север, вдоль берега Португалии, такой нужный попутный ветер переменился на западный. Команда под руководством боцмана честно пыталась повторить то, чему их учил бельгийский яхтсмен — идти зигзагом, ловя ветер в перебрасываемые с одного борта на другой эти… «грёбаные бандуры «, как выразился Виталий Николаевич. Кроме перекошенной палубы и сухих обедов (готовить суп, когда кастрюля соскальзывает с печки, было сложновато) экипаж не добился ничего. Пролив литры пота, и намотав, по оценке навигатора лишних двести километров, моряки сдались. Самым поганым оказалось даже не это, а то, что старпом произвёл несложные подсчёты и громогласно, с матом-перематом, объявил, что если бы они не маялись дурью, а убрав паруса, просто пошли бы на двигателе, то за то же время они бы прошли по прямой точно такое же расстояние.