Ляхов чувствовал, что его ведет, но ничего не мог с собой поделать.
— Ерунда. Все в порядке, — освободил руку Ларионов. — Офицер, особенно после боя, таким и должен быть — слегка выбрит и до синевы пьян.
— Ну, ерунда так ерунда. А вообще–то жуть…
У двери своих комнат он остановился, внимательно осмотрел подполковника с ног до головы.
— Раз такая вот штука, и ты сегодня угощаешь, а я, наоборот, на казенный счет гуляю, распорядитесь, ваше высокоблагородие, господин полковник, шампанского в номера. На сон, так сказать, грядущий.
И действительно, стойко просидел в кресле, куря одну за другой сигареты, не осоловевший, а напротив, как бы высушенный до звона (как солдатский сухарь), пока не принес официант шампанское в непременном ведерке со льдом, и лишь тогда, выпив подряд два бокала, сказал усталым и совершенно трезвым голосом:
— Ну, спасибо за все, господин полковник. Спасибо за приятный вечер. А сейчас, если позволите, пожелал бы — спать. День какой–то… такой получился. Новогодний, одно слово. Отпразднуем Новый год в ночь с тридцать первого на третье! Пусть новый две тысячи пятый принесет нам всем удачу и… процветание. Честь имею кланяться.
Попытавшись одновременно встать и поклониться, Ляхов чуть не упал, но все же сумел сохранить равновесие.
Утром Ляхов проснулся на широкой, чуть ли не трехспальной кровати в освещенной только что поднявшимся из–за рыжих гор солнцем комнате. Проснулся на удивление трезвым, без всяких похмельных синдромов. Слишком силен был предыдущий стресс, и все перегорело без остатка. Только немного хотелось пить.
До девяти часов местного времени Ларионов не появился и никак о себе не напомнил, что, признаться, Вадима сильно удивило. Возможно, в силу возраста и отсутствия острой необходимости вставать так рано, подполковник просто спит еще у себя дома, а то и похмеляется, зависимо от склада организма.
Ляхов рассудил, что, поскольку никаких распоряжений на сей день он не получил, ни предписывающего, ни запрещающего характера, сидеть в номере нет никаких резонов. Куда приятнее будет выйти прогуляться на недалекую набережную, попить здешнего пива.
В Хайфе он до этого был только два раза. И она ему сразу понравилась. Почти как Одесса, даже больше. Поскольку экзотичнее.
Хайфа по примеру Шанхая, Гонконга, Манилы, Касабланки, Кейптауна, Луанды считалась открытым городом.
Российский, германский, итальянский сеттльменты, российская военно–морская база, где на рейде слегка дымили трубами крейсера Средиземноморской эскадры «Рюрик», «Громобой» и «Пересвет». Каждую неделю от городского причала отходили скоростные паромы до Одессы, Новороссийска, Сочи и Сухума.