— Что, Виктор Кузьмич, экзаменовать будешь моих сегодня? Да ведь они без тебя уже таких подвигов насовершали! Что же их испытывать?
— А может, хочу посмотреть на плоды своих уроков, как ревнивый педагог? Не допускаешь такого?
— Жива все-таки в тебе учительская жилка, — улыбнулся Камов. — Всегда тебя таким знал.
— Вот видишь. А ты меня начальником штаба хотел, — улыбнулся Сбродов. — Может, откроем и в твоей армии академию? А что, будем твоих офицеров военной грамоте учить.
— Некогда, Василий Кузьмич, — с сожалением покачал головой Камов. — Мы свои академии в боях проходить будем.
Затрещал-таки пулемет. Сбродов поднялся и кивнул Камову:
— Пойдем, Иван Герасимович, поглядим, на что годятся твои орлы!
Они вышли из шалаша. Над головой, обламывая ветки, свистели пули. Они пригнулись и вскоре подбежали к основному пулемету. Пулеметчик стрелял прицельно, но пули уходили, видел Сбродов, выше голов наступавших, а потому не причиняли им никакого вреда. А между тем шли красные почти в полный рост, не пригибаясь, на ходу передергивая затворы винтовок. Вот только стрелять стали чаще и кучнее.
— Ложись, атаман! — и Сбродов упал рядом с пулеметчиком, подвинув его в сторону:
— Дай-ка. Я ведь говорил, чтобы не стрелял прежде положенного?
Казак подвинулся, рядом с ним упал Камов.
Сбродов приник к прицелу, подождал, пока враг приблизится на оптимальное расстояние, и плавно нажал гашетку. Первая очередь взбила землю возле ног наступавших, фонтанчики пыли взметнулись над сапогами красноармейцев.
— Видишь? — крикнул Сбродов казаку. — Пробная очередь сделана. Теперь — по цели.
Сбродов чуть приподнял ствол «максима», и второй очередью ударил точно по цели. Упал один красноармеец, другой, третий. Падали они медленно, разворачиваясь лицом к бегущим сзади, словно хотели предупредить: осторожно, здесь умелый враг, грамотный и жестокий!..
Продвижение красных замедлилось. Они нехотя стали окапываться.
— Василий Кузьмич, а ты не только моих научил окапываться, но и красных научишь! — пошутил Камов. — Ну, прирожденный учитель!
В воздухе раздалось пронзительное шипение. Звук приближался и множился. И разорвался невдалеке с сухим, устрашающим треском.
И Камов, и Сбродов узнали этот звук: шрапнель!
— Никого не задело? — поднял голову Сбродов.
Все были целы.
— Всем залечь глубже! Передать по цепи! — приподнявшись, крикнул Камов на оба фланга и снова упал.
Второй снаряд оказался осколочным. Он разорвался позади пулеметчика — там, где стоял коновод с лошадьми. Казак даже не крикнул — как стоял, так и упал подкошенный. Осколки просвистели над головами, обдав лежавших пропитанной гарью землей. Но пулемет не пострадал. Следующий снаряд не долетел, третий тоже, четвертый разорвался далеко за спинами.