Хлобыстов разинул в изумлении рот и медленно обвел взглядом своих подчиненных.
Плохо вооруженные и лишившиеся командира мятежники вскоре сдались. В руки красных попало шестьсот пятнадцать человек. В качестве трофеев красным достались пулемет Кольта, сто две винтовеи, триста охотничьих ружей, три шашки, восемь гранат.
В деревнях и станицах, участвовавших в восстании, провели обыски и аресты. Отобрали двести семь самых активных мятежников и предали их суду. На другой день их препроводили в Канск для судебного разбирательства. Сорок восемь из них расстреляли, остальных разослали по тюрьмам. Рядовых участников мятежа насильно мобилизовали в охранные отряды внутренней службы городских гарнизонов. Суглобова, как представляющего особый интерес, под строгой охраной доставили в Барнаульскую ЧК.
В Харбине Мизинова встречали с распростертыми объятиями. Маджуга, заметно окрепший после ранения, накрыл роскошный стол и все суетился вокруг него, руководя казаками, раскладывавшими приборы.
— Рад видеть тебя, Арсений, если бы ты знал, как рад! — Мизинов обнял хорунжего, отстранил немного, оглядел с ног до головы, снова обнял. — Как жив-здоров?
— С Божьей помощью, Лександра Петрович, да вашими молитвами, — поблагодарил Маджуга. — Сами-то как?
Мизинов вкратце рассказал о поездке во Владивосток, о гибели Кандаурова.
Маджуга стиснул кулаки и повесил голову. Мизинов слышал, как хорунжий тяжело, с присвистом дышал — сказывались, видимо, последствия ранения. Потом Арсений поднял глаза, и генерал заметил в их уголках крупные слезинки.
— Он ведь был мне… как отец родной… Лександра Петрович… Почему же так?..
— Увы, так, Арсений. К сожалению, мы не имеем возможности даже похоронить его по-настоящему. Война…
— Да какая таперича война! — гневно выбросил Маджуга. — Эти-то, во Владивостоке, поди, все прохлаждаются?
— Прохлаждались бы и дальше, если бы не я, — ответил Мизинов с улыбкой. — Но теперь, кажется, дело подвинулось.
— Неужели?! — радостно вскрикнул хорунжий и перекрестился на образа.
— Именно так, Арсений, — продолжал Мизинов. — Выступаем в поход. На сей раз, как аргонавты за золотым руном.
— А дорогое ль руно-то, Лександра Петрович?
— Дороже некуда — будущее России.
— За таким руном хоть на край света! — отрубил Маджуга.
— В точку, Арсений. Именно на край света.
— Вот батюшки-светы! — довольный Маджуга присел возле стола, взгромоздив на него свои пудовые кулачищи. — Куды только судьба не заносила меня — и в Европе побывал, и Урал освобождали, теперь вот — на край света…
— Теперь прибавишь сюда еще и Якутию, — дополнил Мизинов. — Край жестокий, суровый и нехоженый еще русским воином.