Услышав на улице свисток милиционера, он еле устоял на ногах, а сердце так напряженно и резко забилось, что пришлось прислониться к стене, чтобы переждать начавшееся головокружение.
Две ночи Яроцкий метался по дому. Прятал и перепрятывал драгоценности, а на третью ночь не выдержал:
— Бежать! Бежать!
Рано утром он уехал в город. До начала работы бродил по улицам. Сказавшись на комбинате больным, вернулся домой. До ночи пролежал в полузабытьи на кровати. А когда стемнело, наглухо завесил окна и, проверив запоры, извлек из тайников золото. Свалил звенящие, сверкающие драгоценности посредине комнаты на ковер. Присел с краю. При виде груды золота старик успокоился, вздохнул: хорошо поработал последнее время. Можно кончать, уехать куда-нибудь в глушь и спокойно прожить остаток дней.
Всю ночь любовался Яроцкий богатством. Под утро сложил золото в замасленный вещевой мешок, положил сверху несколько пар белья. Попробовал взвалить рюкзак на плечи, но пошатнулся и чуть не упал. С таким грузом, не вызывая подозрения, идти было, конечно, нельзя. С сожалением снял мешок, высыпал золото на ковер, разделил на две равные части. Одну часть снова положил в мешок, другую — спрятал в саду.
Начало светать. Старик нашел в гардеробе самый поношенный костюм и засаленную тюбетейку, оделся, в последний раз оглядел свое тихое жилище и направился в город.
На автовокзале Яроцкий сел в междугородный автобус.
В те часы, когда в доме скромного экспедитора шелкокомбината производился обыск, сам хозяин был уже в Ташкенте. Он кочевал от одного знакомого к другому.
Если бы знали бывшие друзья, у которых ночевал старик, что у него лежит в засаленном мешке, не сносить бы Яроцкому головы...
В Ташкенте он достал поддельные документы и стал Аванесом Аветисовичем Карапетяном, зоотехником с тридцатилетним стажем.
Через неделю Яроцкий-Карапетян перебывал у всех знакомых. Ночевать больше было не у кого. А страх не проходил. В каждом доме ему мерещились засады, а бывшие знакомые по лагерным скитаниям казались предателями, «наседками», подсаженными милицией.
Надо было думать, куда податься. После долгих размышлений Яроцкий решил, что лучшего места, чем Тигровая балка, ему не найти. Место глухое, дикое, рядом граница.
В Тигровой балке Яроцкий был несколько раз, когда служил кладовщиком в «Таджикзолоторазведке». Там на Вахше работали старательские бригады, а он возил им продукты и оборудование, принимал намытое золото. Старик хорошо знал эти места. Охотясь на уток и гусей, он изучил и протоки, ведущие к границе. Даже тогда, в то далекое время, у него нет-нет да и мелькала мыслишка: а не сбежать ли на ту сторону? Да не с чем было. Сейчас дело другое. Золото откроет ему все двери.