После недолгих сборов, четверо иомудских предводителей, слуга Атеке и дружина Кията выехали из Гасан-Кули. У берега Атрека они свернули на восток и поскакали вдоль камышовых зарослей по пыльной дороге. Кият ехал молча. Страшные мысли связали его язык. Сейчас он всецело зависел от Джадукяра. Если Султан-хан скажет хивинскому владыке, что русский приехал с умыслом, то Муравьев оттуда живым не уйдет. Если казнят Муравьева, то не вернется Якши-Мамед, оставленный на корвете заложником. Русские засадят его в острог, а Кият навсегда потеряет доверие ак-паши. Мало того: могут заподозрить, что Кият специально заманил русского в западню. Потеряв доверие, Кият потеряет и надежду стать хозяином Прибалханья и Челекена. Русские оттолкнут его от себя как вероломного человека, а мусульмане объявят его вероотступником, очернившим священное знамя пророка. Не будет места Кияту на земле: ни здесь, ни в чужом краю.
Только теперь он понял, как зависим от русских, как далеко зашел в своих связях с ними. Выходило так: Кият, чтобы не пропасть самому и не дать погибнуть сыну, должен был выручить Муравьева. Любым способом, только не ссорой с Джадукяром, иначе успеха не будет. И Кият беспрестанно думал.
В кочевье Махтум-Кули-хана приехали после полудня. Джигиты Джадукяра обедали на задворках за кибитками. Сидели на кошмах. Кони были привязаны к деревьям, к плетням аилов. Кият предусмотрительно велел своей дружине расположиться подальше от хивинцев.
Конский топот и людские голоса заставили выйти из кибитки Джадукяра. Он пил чай с отцом Махтум-Кули-хана. Увидев своих старых друзей, Джадукяр обрадованно всплеснул руками:
— Хов, Кият-ага! Хов, Махтум-Кули! Да ниспошлет аллах...
На Джадукяре был позолоченный шлем с султаном, с плеч небрежно свисала черная накидка, под которой угадывались воинские доспехи. Обличием Джадукяр не походил на других: лицо оливковое, черная курчавая борода, губы толстые, как у чистокровного араба... Это был тот самый Султан-хан Джадукяр — последний предводитель объединенного войска туркмен в их кровопролитной минувшей войне с персиянами. После поражения под Астраба дом он, оставшись без войска, подался в Хиву и принят был Мухаммед-Рахим-ханом. Ныне он приехал сюда выполнить волю своего повелителя ...
Начались приветствия. Затем все вместе вошли в кибитку и сели за сачак. Старик-отец распорядился, чтобы побыстрее несли чай и жаркое. Долго вспоминали былые дни: сражения и походы. Наконец, Джадукяр добрался до главного: вспомнил, как ездил Кият на Кавказ к генералу Ртищеву и как вернулся ни с чем и проклял урусов. Тут же с усмеш кой сказал: