— Кто дал тебе право рыться в моей библиотеке? — зашипел он. — Ах, было бы гораздо лучше давно сжечь ее. Вначале я надеялся, что эти книги помогут мне найти средство, которое спасет Мелисанду...
— Ну да ладно! — прервала его София так же грубо, как прежде он ее. — Впрочем, мне гораздо больше по душе наука, не имеющая ничего общего с больными телами, — я говорю о философии и теологии. Лишь потому, что таких книг у вас нет, я узнала, как спасти нашего магистра Жан-Альберта. Значит, так было нужно, и я была единственной в этом доме, кто смог это сделать.
Бертран смотрел на нее в таком изумлении, будто видел впервые в жизни и только сейчас заметил, что после смерти Мелисанды он женился во второй раз. Он-то считал ее тихой тенью, а не сварливой бабой, считающей, что она имеет право действовать по своей воле. Можно было смириться с этим, покуда она действовала незаметно, не беспокоя его, но только не теперь, когда она перед всеми поставила его на место, задев его гордость.
— Ты осмеливаешься... — начал он. Его прервал тонкий голосок Теодора:
— Она прочла все книги, какие только есть в этом доме, и все те, что приносил магистр Жан-Альберт. И она может в точности передать содержание каждой книги. Она может прочесть все наизусть.
Бертран принялся критиковать слова ребенка. Будто желая дополнить и без того громкий хор голосов, где каждый стремился перекричать другого, раздался еще один голос, которого ждали меньше всего. Магистр Жан-Альберт, только что очнувшийся после длительного обморока, свои первые слова использовал на то, чтобы отругать свою спасительницу.
— Я всегда задавался вопросом, — со стоном сказал он, доказывая, что не утратил своего скудного ума, — почему вы позволяете делать это вашей жене. Мы ведь прекрасно знаем благодаря святому Августину, что женский пол является неполноценным и годится только лишь для того, чтобы служить мужчине, а не для того, чтобы учить книги наизусть.
Бертран в замешательстве переводил взгляд с одного на другого, а потом покраснел как рак и спросил:
— Это правда?
— Если вы хотите знать, больше ли у меня знаний, чем у этого больного, который лежит на кровати, — холодно ответила София, — то я с удовольствием отвечу: да, и так было еще до того, как его голова угодила под копыта лошади. У меня есть дар навсегда запоминать все, что я когда-либо прочитала. Поэтому я во многом превосхожу этого дурака, который обвиняет меня, еще не поняв, что я спасла ему жизнь, и этих врачей, которые ничего не смогли сделать для вашей супруги. И я страстно желаю только одного: не оставаться на месте, а постоянно углублять и расширять свои знания. Я хочу стать самым великим ученым, и у меня есть к этому талант!