В то время как мальчику только предстояло изучить латынь и греческий, она уже свободно говорила на обоих языках. Она хотела знать, какие книги любили читать парижские ученые. Оказалось, что среди них были книги некоего Пьера Абеляра, который, хотя и умер и за некоторые из своих рукописей был осужден церковью, подарил мальчику волнующую весть о том, что Бог ценит в нас не нашу силу, а дух и свободу. Такие ученые, как Давид из Динанта или Амальрик Венский, постоянно цитировали одного греческого философа, о котором еще нельзя было точно сказать, можно ли его использовать в христианской теологи: Аристотеля.
Магистр Жан-Альберт был склонен, скорее, не согласиться с ним, но еще больше, чем его революционные коллеги, его выводила из себя София.
Почему она не может сидеть молча? Зачем мешает мальчику, когда он с трудом пытается выучить что-либо, и требует, чтобы он учил быстрее, иначе его ждет жалкое существование? Разве она не должна ходить за покупками и хлопотать на кухне?
О, как ужасно, что люди стали забывать обычаи! В Париже это можно было наблюдать повсюду. Не только у Софии вызывало ужас свежее мясо (она привыкла только к сушеному), даже порядочная в прошлом парижанка предпочитала теперь покупать готовую зажаренную курицу или колбасу у мясника, вместо того чтобы самой ощипать ее или забить свинью. Конечно, вкусный запах, исходящий от только что поджаренного мяса, был крайне приятен и даже прогонял страшную вонь от грязной Сены и нечистот, которые выбрасывали на улицу прямо из окон.
Но тем не менее такая женщина, как София, не должна присутствовать на занятиях своего пасынка и призывать его к усердию бранью или даже затрещинами. Было бы гораздо лучше, если бы она думала о том, когда стирать белье и чем — золой или мылом.
Но прежде всего, не должно быть того, что случилось однажды. Теодор мучился над одной строкой из рукописей Боэция,
Софии наскучил его коверканный перевод, и она, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, скучающим тоном продолжила текст за Теодора, при этом не глядя в книгу, а безошибочно процитировав его по памяти.
«Следовательно, то, что произойдет в будущем, не является необходимым до того момента, когда происходит, а не обретя существования, не содержит необходимости появления в грядущем».
Теодор посмотрел на нее, широко раскрыв глаза от изумления.
— Как вы можете быть такой умной? — спросил он, едва переводя дыхание.
— В моей голове помещается больше, чем в самой толстой книге, — ответила она насмешливо и в то же время с гордостью. — Напрягись и постарайся, чтобы у тебя получалось так же, как у меня!