— Ты всегда его подозревал? — спросила Элеонора, с трудом поднимаясь на ноги.
— И да и нет, — пробормотал Теодор. — Бельтран был для меня загадкой. Он совершал мелкие ошибки, был не всегда последователен в своих действиях. Как, например, на днях выяснилось, что он знает о правителе Иерусалима и египетских войсках больше, чем следует. Он очень хотел стать членом «Братства Портала Храма», однако Гуго и Готфрид возражали из-за его отношений с Имогеной. Был ли он шпионом? — пожал плечами грек. — Возможно! До битвы при Антиохии каждый из нас имел возможность перемещаться от одной армии к другой. А тут еще эти федаины! — Теодор положил арбалет себе на плечо. — Мне было трудно предположить, что они были среди нас, так далеко от своего неприступного замка… — Он протянул руку. — Пойдем, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Кто знает, может, завтра мы тоже окажемся среди них.
На рассвете 15 июля 1099 года от Рождества Христова Готфрид Бульонский и Раймунд Тулузский бросили свои армии на штурм иерусалимских стен. Как написала в своей хронике Элеонора де Пейен, безмятежность прекрасного утра вскоре была разнесена вдребезги скрипом скручивающихся в пружину канатов, громкими проклятиями, визгом колес, леденящим душу свистом зажигательных снарядов, камней, стрел и горящих вязанок. Треск и звуки ударов смешались со страшным грохотом битвы. Готфрид Бульонский, развернув свой штандарт с золотистым крестом, приказал двинуть в наступление огромную осадную башню. Защитники города, подтянув свои катапульты и баллисты, стали метать в крестоносцев горящие головни и вязанки, смоченные зажигательной смесью. Как написала Элеонора де Пейен в своей хронике, смертельная гонка началась: франки отчаянно пытались как можно быстрее подвести свою башню к стене, а турки и сарацины с таким же отчаянием старались сжечь ее, чтобы она не смогла приблизиться к ним вплотную. Черная стена дыма, рассекаемая метательными снарядами, окружила башню. Один раз чуть не убило Готфрида Бульонского. Пущенный наугад камень размозжил голову какому-то вельможе, стоявшему рядом с ним. Тот умер мгновенно. Готфрид, чудом избежав смерти, рассвирепел и начал мстить врагам, без устали посылая в них стрелу за стрелой из своего арбалета. Сквозь пролом во внешней стене башня постепенно подползала к основной линии обороны. Верх ее вот-вот должен был нависнуть над зубчатой стеной Иерусалима. Франкские лучники и пращники обрушили на обороняющихся убийственный шквал стрел и камней. Те отвечали зажигательными снарядами, но башня была хорошо защищена щитами, покрытыми влажными и скользкими шкурами. Головни и вязанки ударялись о них и скатывались вниз. Защитники города применили сифоны с греческим огнем. Те изрыгнули огонь, словно драконы, но внешняя часть осадной башни была пропитана уксусом, а дополнительные его запасы содержались в винных бурдюках, развешанных внутри. Мало-помалу башня продвигалась вперед. По обе ее стороны сгрудились лучники, посылавшие в противника стрелы, завернутые в горящий хлопок. Попадая в деревянные части крепостных конструкций, а также в лежащие вдоль стены мешки с соломой и промасленные канаты, приготовленные сарацинами и турками для борьбы с тараном, они поджигали их, заставляя защитников покидать парапет. Тут же к стене были приставлены штурмовые лестницы, а Танкред в это время послал отряд рыцарей, чтобы разбить ворота Святого Стефана.