— А как быть нам, брат? — тихо спросила его Элеонора.
— Сатана, князь тьмы, сеет раздор там, где его не должно быть, — заявил Пьер. — Мы поклялись заниматься богоугодным делом. Правильно я говорю, братья и сестры? — Но ему никто не ответил.
Элеонора внимательно посмотрела на Гуго. Это он настоял на том, чтобы среди «Бедных братьев» бытовали лишь обращения «брат» и «сестра» и чтобы каждый в обязательном порядке ежедневно повторял семь раз «Отче наш», трижды — «Славься, Пресвятая Богородица», дважды «Слава тебе, Господи», а также псалмы «Направь нас, Господи» и «Слава тебе, Царица Небесная». Он также заставил «Бедных братьев храма Гроба Господня» согласиться с тем, что деньги, награбленное и боевые трофеи будут распределяться между всеми равномерно. Договорились также о поддержании строгой дисциплины и суровом наказании тех, кто будет уличен в жестокости к мирному населению. Элеонора спросила о евреях; те, которых ей довелось встретить лично, показались ей довольно безобидными, робкими и напуганными. Да, она почти ничего хорошего для них не сделала, однако не сделала и ничего плохого.
— Вы знаете наши правила, — ответил Гуго, отпив вина. — И мы будем их придерживаться. И еще одно, очень важное! Я говорю это в связи с печальной участью, постигшей Райнальда. Если нас возьмут в плен, — сказал он, поставив кубок, — то не будем трусами. Вознесемся к Господу с чистыми сердцами, договорились?
Его слова были встречены гулом одобрения. Гуго умолк, давая возможность брату Норберту войти и присесть рядом.
— Я услышал ваш разговор, — сказал монах, откидывая капюшон. Он кашлянул и потер живот. — Стоял тут рядом, ждал, пока успокоится мой желудок. Я слышал, что здесь упоминались евреи и турки. Знаете, что я думаю? — Он обвел жестом присутствующих. — Что все мы — убийцы. Подождите… — Он поднял руку, предваряя протесты. — Скажите мне каждый: разве с вами не бывало такого, что вы злились на брата или сестру настолько сильно, что были готовы их убить? И кто-нибудь из вас осмелился сказать об этом вслух? — На морщинистом лице бенедиктинца расплылась улыбка, обнажив желтеющие зубы. — Помните, — прошептал он, наклонившись вперед, — что мысль порождает слово, а слово порождает дело.
— Так это и есть твой ответ, да? — спросил его Гуго. — Что мы все убийцы?
— Это не ответ, — задумчиво произнес Норберт. — Просто то, что я узнал, живя на этом свете. Убийство зависит от желания, от намерения — так говорил великий Августин. То есть, я хочу сказать, что… — Взгляд его слезящихся глаз упал на Элеонору, и он протянул свою руку с длинными пальцами, будто бы намереваясь схватить завиток ее черных волос. — Если бы я задумал напасть на вашу сестру и изнасиловать