— Это его, значит, сапог?
— А чей же еще? Сейчас покажу…
Генри подходит к сыну, поднимет ногу и натягивает на него сапог. Сапог в самый раз, хотя Вендела точно знает, чей это сапог. Это сапог отца.
— Ага, вот значит как… — Тут взгляд полицейского падает на кресло-каталку.
— А ходить-то он может?
— А то! Доктор в психушке так и сказал: ходить-то он может. Но, говорит, ходит ваш сынок, только когда его никто не видит.
— Покажите-ка нам.
Генри подхватил Яна-Эрика под мышки и поднял с одеяла:
— Пошли, сынок.
Ян-Эрик стоит совершенно прямо, в сапоге на одной ноге и в толстом вязаном носке на другой. Стоит и хихикает.
Генри подталкивает его в спину:
— Пошли, кому говорю!
Ян-Эрик несколько секунд стоит неподвижно и смотрит на полицейских, продолжая смеяться. Потом делает короткий шаг, за ним другой.
— Но зачем ему хутор-то поджигать?
Генри со скорбной миной смотрит на Яна-Эрика:
— Зачем? Да кто его знает… Он как инопланетянин.
Полицейские смотрят друг на друга в раздумье.
— И как ты думаешь… можно такого судить?
— Понятия не имею… сколько ему лет, Форс?
— Семнадцать.
— Кто его знает… наверное, можно. Проверить надо.
Венделе совсем плохо.
— Нет! — кричит она изо всех сил.
Все смотрят на нее с удивлением.
— Нет! Это я во всем виновата! Я ненавидела этих коров… пошла в альвар и попросила, чтобы они исчезли! Я попросила…
«Эльфов», — уже хотела она сказать, но удержалась. Примут и ее за дурочку.
Полицейские удивленно переглядываются, потом первый улыбается и подмигивает.
— Преступная семья, — важно произносит он.
Они отстраняют Венделу и выходят из комнаты.
Тихо, очень тихо на хуторе. Генри молчит, а Вендела не хочет с ним разговаривать. Слухи наверняка расползлись в округе, потому что на следующий день ни один человек не появляется на хуторе — Венделе кажется, что соседи обходят их стороной.
Через несколько недель их вызывают на допрос. Следователь приходит к выводу, что в пожаре виновны оба — и Генри Форс, и его сын. Сын поджег хутор, а Генри скрыл это, чтобы получить страховую компенсацию.
— Это же не Ян-Эрик, — говорит Вендела отцу по пути домой. — Это же ты поджег…
Генри пожимает плечами:
— Так будет лучше… твой брат — слабоумный, его не накажут.
Генри продолжает ходить на работу в каменоломню как ни в чем не бывало — с высоко поднятой головой. Уходит рано утром, приходит вечером. Вендела не решается спросить, чем он занимается: заказчиков у него нет.
А она ходит в школу. Часы уроков в марнесской школе превратились для нее в пытку. Она уже для всех не Вендела Ларссон, а поджигательница, во всяком случае, член семьи поджигателей, и никто, даже Дагмар Гран, не хочет с ней иметь ничего общего.