Настоящий волшебник (Исупова) - страница 4

- Дык, я больше вам всякую дрянь достаю, толку в ступке, смешиваю да варю. А что к чему вы меня не посвящаете, все строго по указке.

- Hу, вот и достань мне посох, сморчок! Это ведь твоя обязанность доставать мне нужные вещи.

Фальстааф швырнул в гоблина чернильницей на редкость метко. Собственной рукой, впервые за двадцать лет не прибегнув при этом к магии. Ульрик забился в угол и жалобно захныкал, явно преувеличивая свои страдания. Маг бушевал.

- "В ступке толку", - передразнил он гоблина, -Вот и перетолок! И не доварил! Вместо того чтобы избавить народ от дворца с пирующими в нем нахлебниками и стать народным героем, спалили целое поле и оставили крестьян голодать. Теперь у них Тристан герой. Ишь какой храбрый да хороший - повел свой легион на одного плохого злого мага. Расселись вокруг моей башенки, даже штурмовать боятся, а ведь догадываются, что у меня кроме хлопушек ничего за душой нет.

Гоблин престал выть и всхлипнул:

- Туман еще держится. Вот они и боятся друг дружку в дымке перебить.

- Ага, завтра ветер подует и туман разгонит, а новый мне не из чего сотворить. Все запасы кончились! Орки уйдут. Стрелять со стены кто будет? Может ты?

- Hе-а. Я лучше тряпку белую на шпиль повешу, - неожиданно дерзко сказал Ульрик.

- У-ууу, предатель, убил бы на месте, - Фальстааф судорожно стал искать, что бы еще швырнуть в надоедливое созданье.

- Плохой из вас маг вышел, Господин. Hикакой вы волшебник, только и умеете, что жульничать! По этому все так и выходит. Мой прежний хозяин свой посох ни за что бы не угробил.

- А кстати, где его посох? - Фальстааф так увлекся пришедшей ему в голову идеей, что даже простил слуге оскорбительную выходку. А толстая книга замерла в воздухе, так и не долетев до головы гоблина.

- Как где?! - удивился Ульрик, - Где и положено лежать посоху почтенного покойного мага. В его склепе.

Увесистый том, повисел еще пару секунд на уровне глаз гоблина и, наконец, упал с грохотом на пол.

_______

Уже забрезжил рассвет, а Фальстааф так и не сомкнул глаз. Тяжкие раздумья не покидали его. Жалость к себе маленьким тщедушным зверьком скреблась где-то в районе желудка и тихо подвывала. С ним поступили несправедливо, чудовищно несправедливо! Сын королевы, но не короля, он не был объявлен наследником. Хотя бы из приличия, отчим обязан был дать ему титул принца, тем более, что король не имел других детей ни от своей первой жены, ни от матери Фальстаафа. "Hадеюсь, кости "папочки" давно растащили стервятники, чтоб его светлому духу не было покоя", - зло подумал Фальстааф.