Тот отмахнулся.
― Не встревай, когда старшие размову ведут.
Однако дойлид Василь уж и сам поостыл. Достойно поведал, какой мастер резные украшения каменные внутри храма работал, а кто свод выкладывал.
― Аркатурные поясы будут таксамо сплошь в резьбе да в изразцах, и шеи в изразцах,― оживленно говорил дойлид.
Поляк слушал со вниманием, потом полез за пазуху, вытащил небольшой свиток.
— Мы же во так мыслим свой храм ставить...
— Петрок, запали еще свечку, хлопчик! ― сказал дойлид Василь, бережно разворачивая свиток на столе.
Однако Петрока опередил Амелька. Ловко зажег толстую, беленого воска свечу, поставил.
— Крепость, а не храм у гебя, пан Сигизмунд,― заметил дойлид Василь.
— Так заказано святым орденом,― возразил поляк.― Однако и ваш нагадывает мне невеличкий замок. Эти три вежи в основании. Также и машикули.
— Мы на своей земле,― нахмурился дойлид Василь.
— Все мы подданные великого князя,― поляк поднял свой спокойный взор на дойлида Василя.― Или не так, пане Василь?
— Все так,― буркнул тот.― Однако вы вот веру новую нам дать желаете, а норовите за крепостные стены схорониться. Нет, чуждо будет старанье твое люду нашему. Колко все и неприятно. Надобно бы округлее, как испокон веку на Руси ведется.
— Зодчий Валлон так учит.
— Однако тот градоделец Валлонка сам по-иному норовит. Нюх у него собачий на это, диво что, немец.
Сигизмунд Кондратович согласно кивал. Под вечер тучи-таки раскидало ветром к небокраю. И хоть земля раскисла и в иных местах пройти было трудно, дойлид Василь не утерпел ― захотел не откладывая опробовать подарок.
Палили в Челядном рву, будоража посадских собак. Дойлид Василь метче всех ― с пятидесяти шагов первым же выстрелом чурбан деревянный повалил. Калина, который тоже увязался за дойлидом, цокал языком:
— Ну, штука! Только птицу небось не сшибет.
— А ты подкинь магерку, отжалей,― подзадорил его Степка.
Ухмыляясь, Калина вложил в шапку камень, чтоб шибче летела, подкинул. Дойлид Василь тут же выпалил. Магерку рвануло в сторону. Филька как самый младший побежал, поднял магерку, со смехом понес, насадив на руку. Из дырки выглядывали два филькиных пальца.
Калина огорченно ощупывал магерку.
— А ведь совсем новая была. Третьего дня в лавке купил.
— Уж так и в лавке,― усомнился Степка,― скажи уж по-честному ― Лука у ветошника раздобыл.
Зная бедное Калинино житье, дойлид Василь дал ему два гроша. Обрадованный Калина тут же спрятал деньги за щеку.
— Могу еще подкинуть,― протянул мазилка свою магерку.
— Дорого, купец,― засмеялся дойлид Василь.
— Да ведь задаром подкину,― зарумянился Калина. Дали выпалить и Петроку. Тот поначалу храбрился, а как приложил к плечу тяжелый мушкет, оробел.