— Сережа, ты зачем электричество жжешь? Почему спать не ложишься?
— Уроки.
— Ты же говорил, сделал? — Она посмотрела на книгу.— Вам уже «Мушкетеров» на дом задают?.. Молока выпьешь?
— Нет. Сядь, баб.
— Некогда мне рассиживаться, — ворчливо ответила Галина Федоровна и тут же села на Сережину кровать.
— Баб,— обернулся к ней Сережа,— ты Слесаренко любишь?
— Какого Слесаренко?
— Кладовщика.
— Что мне его любить? Жених он мне?
— Не любишь. Говорила, он скользкий, как вьюн.
— Когда это я говорила?
— По телефону.
— Ну, может, и говорила. Мало ль чеголюди по телефону говорят. А к чему тебе Слесаренко?
— Да так, — уклонился от ответа Сережа.
Секундная стрелка двигалась по циферблату так медленно, как минутная, а минутная — как часовая. Без двадцати двенадцать Сережа не выдержал, открыл окно — петли у него были заранее смазаны солидолом, открывалось оно совсем бесшумно — и выбрался наружу. Луна мчалась по небу, как искусственный спутник, кругленький, поблескивающий металлом спутник с потерянными в клочьях облаков иглами антенн. Ветер дул порывами, срывая листья с возмущенно лопотавших тополей.
Олег и Ромась уже ждали Сережу у своего дома. Они тоже вышли заранее. И тут же из темноты с разных сторон стали появляться ребята.
— Пошли! — шепотом скомандовал Сережа.
Они остановились сначала у школы. Сережа обогнул здание, за которым находился небольшой дом директора Анны Васильевны. Наташи возле дома не было. Сережа подобрал горсть песка, швырнул в крайнее слева окно. Окно распахнулось. Наташа выбралась на улицу.
— Чуть не проспала,— сказала она.
Возле калитки во двор председателя колхоза, как они договорились об этом с Васей заранее, к четвертой штакетине была привязана нитка. Сережа осторожно потянул за нее.
— Дергай сильнее,— предложил Олег.
— Не могу, нитка порвется.
Сережа все-таки дернул сильнее, и нитка в самом деле порвалась.
— Я свистну,— сказал Ромась.
— Я тебе свистну, — схватил его за руку Олег, потому что Ромась уже засунул в рот пальцы.— Председатель проснется.
Они решили, что обойдутся без Васи, и пошли дальше вдоль дворов, под деревьями, в тени, но возле усадьбы кладовщика их догнал Вася.
— Вы мне чуть палец на ноге не оторвали, — сердился он.— Я еле выбрался. Дед не спал. Что-то там писал или читал.
Слесаренко работал в колхозе только второй год, но обосновался он тут прочно. Построил двухэтажный каменный дом на восемь комнат, гараж, теплицу под стеклом, где выращивал ранние помидоры, вместо деревьев густо посадил кусты малины и смородины. Считается, что это выгодней.
В усадьбе кладовщика по натянутой толстой проволоке носилась вдоль забора здоровенная овчарка. Она лаяла и рычала на ребят, стоявших по другую сторону высокого сплошного забора.