— В смысле?
Она повернула лист к нему лицом:
— Числа слегка сгруппированы. После каждой второй цифры расстояние чуть побольше. Кроме как в конце, где расстояния одинаковы.
Он взял листок у нее из рук. Она была права: первые двенадцать цифр были сгруппированы по две. Он не нарочно так сделал, но так получилось.
— Хм! — сказал он вполголоса. — И правда, странно.
— Кляйнман задал такую группировку, когда говорил тебе эту последовательность?
— Не то чтобы. — Он на миг закрыл глаза и вновь увидел профессора Кляйнмана на больничной койке, выдыхающего свои последние слова. — У него отказывали легкие, и потому он произносил цифры с придыханием, по две за раз. И вот так они отложились у меня в памяти. Полдюжины двузначных чисел и одно четырехзначное в конце.
— Но не может ли быть, что группировка намеренная? Что Кляйнман хотел, чтобы ты их так организовал?
— Ну, возможно. Но что это меняет?
Моника взяла листок у него из рук, положила на стол, потом нашла карандаш и разделила линиями блоки по две цифры.
— Если соединить цифры таким образом, последовательность выглядит еще менее случайной, — сказала она. — Забудем пока о четырехзначном числе в конце и посмотрим на двузначные. Пять из шести между двадцатью пятью и шестьюдесятью. И только семьдесят девять выпадает из диапазона. Довольно тесная группировка.
Дэвид смотрел на числа — ему они казались все такими же случайными.
— Не знаю. Похоже, ты создаешь закономерность с помощью произвольного подбора.
— Я знаю что делаю, Дэвид, — нахмурилась она. — Я много времени рассматривала координаты точек, полученных с экспериментов с элементарными частицами, и уж как-нибудь могу узнать закономерность, когда вижу ее. Почему-то эти числа лежат в довольно узкой полосе.
Он снова воззрился на последовательность, стараясь взглянуть на нее глазами Моники. О'кей, подумал он, числа все сгрудились ниже шестидесяти. Но разве это не могло произойти случайно? С точки зрения Дэвида, числа были не менее случайны, чем выигрышные номера нью-йоркской лотереи, в которую он иногда поигрывал вопреки совершенно неблагоприятным шансам. Выпадающие номера тоже кучкуются ниже шестидесяти, но это лишь потому, что самый большой номер там — пятьдесят девять…
И тут ему стало все ясно как день.
— Минуты и секунды! — сказал он.
Моника будто не слышала — стояла над кухонным столом, разглядывая цифры.
— Перед тобой минуты и секунды, — повторил он чуть громче. — Вот почему все числа меньше шестидесяти.
Она подняла на него глаза:
— Это как? Ты хочешь сказать, что это какие-то показания времени?