— Я… я не понимаю, о чем ты, — после долгой паузы выдавила Энн.
— В первый раз ты солгала, когда я спросил, есть ли у тебя какие-нибудь проблемы с моей сестрой. Ты сказала, что нет, а теперь заявляешь, что видеть ее не можешь. Только что я спросил, не совершила ли ты чего-нибудь предосудительного, и ты снова сказала «нет». — Глаза Рубена были прикованы к лицу Энн, и их взгляд говорил о том, что ей нечего ждать пощады. — А между тем Каролина рассказала мне о твоей… маленькой эскападе. Однако с той поры прошло три года, много воды утекло, так почему бы нам не обсудить это спокойно?
Энн подошла к мужу, опустилась перед ним на колени и положила руки на его ладони.
— Хорошо, Рубен, я объясню тебе, почему так ненавижу Каролину. Она губит людей, извращает факты. Она умеет так все перевернуть, что правду уже невозможно отличить от лжи. И она строит козни. Да, я по наивности когда-то считала, что она ко мне хорошо относится, доверяла ей, а она предала мое доверие.
— И ты никогда не увлекалась другими мужчинами?
— Нет! Зачем, ведь у меня был ты, и ни о ком другом я и не мечтала. А Каролине это не давало покоя, она хотела наказать нас…
— С какой стати ей это делать? — рявкнул Рубен.
Энн ласково погладила его по щеке. Зная, как он любил сестру, она понимала, какую боль он сейчас испытывает, как изо всех старается не видеть правды. Но ведь что-то же он должен был подозревать, иначе не согласился бы с такой легкостью на внезапный отъезд Каролины. Энн храбро продолжала гладить его щеку, затем легко провела пальцем по его губам.
— Может быть, потому что она завидовала нашему счастью?
Рубен перехватил ее руку и крепко сжал. Серые глаза приобрели стальной оттенок и пронзали Энн насквозь, словно в попытке докопаться до истины.
— Если моя сестра предала меня, если она злоупотребила твоим доверием, она будет наказана. Расскажи мне все.
Легко сказать «расскажи»! В чем Энн могла обвинить Каролину? В том, что та подстроила ей ловушку, напоив неизвестно чем и приведя к ней в спальню постороннего мужчину? У Энн не было доказательств. К тому же она отчасти сама была виновата, ведь она весь вечер флиртовала с этим типом на глазах у всех, злясь на Рубена и надеясь вызвать его ревность. Как ей было обвинить его сестру, не очернив при этом себя?
— Мне нечего рассказывать, — тихо сказала она и медленно отодвинулась.
— Что ж, постараюсь, чтобы вы с Каролиной пересекались как можно реже. Но и ты должна вести себя примерно. Моя жена должна быть вне подозрений и держаться так, как полагается женщине, занимающей видное место в обществе. Ясно?