Явившиеся в пять часов пополудни Бурдо и Рабуин разбудили комиссара. Открыв глаза, он не сразу пришел в себя после тревожного, наполненного странными видениями сна. Он видел, как какой-то человек рукой, оканчивающейся серебряным протезом, приводил в движение автомат, похожий на куклу Вокансона, а другой рукой душил марионетку, как две капли воды похожую на юную королеву. В ужасе он задергался, пытаясь вмешаться, но какая-то сила удерживала его на месте, словно парализованного.
— У нас новости, — провозгласил Бурдо, — да еще какие! И притом отовсюду!
— Однако вы припозднились, — заметил Николя, пробудившись окончательно. — Я уже отчаялся!
— Итак, приготовьтесь: уверен, разочарования не наступит. Нам удалось подобрать парочку колосков, из которых мы получим муку, позволяющую нам основательно продвинуть дело.
— Не томите меня. Ожидание и кисленькое вино папаши Мари погрузили меня в сон, похожий на летаргический, и вдобавок полный кошмаров. Правда, таким образом мне удалось скоротать время. Я вас слушаю.
— Ваша рана на голове начала рубцеваться, от этого вам и снятся кошмары. Итак, вот что мы узнали. Хотя кому-то наш Рабуин и может показаться нескладным, он вполне хорош собой, а потому ему нередко удается сочетать приятное с полезным. Девица Жосс, пикантная брюнеточка со смазливой мордашкой, более известная под прозвищем Руссильонка, прониклась к нашему агенту сердечной склонностью и усиленно старается его охмурить, так что, ежели бы он согласился, он бы давно стал ее постоянным дружком.
Покраснев, Рабуин опустил голову.
— Короче говоря, — продолжил Бурдо, — девица многое видит и многое подмечает, только уж очень она болтлива и выкладывает все как на духу. Она рассказала нашему бесценному агенту, что ее совесть все больше и больше возмущается тем, что происходит на галантных вечеринках, устраиваемых… кем бы вы думали?
— Маркизом де Шамбона?
— А вот нет. Неким молодым человеком, коего она подробно описала Рабуину. Впрочем, сейчас он вам сам все расскажет.
— Судя по описанию, этим молодым человеком вполне может быть Ансельм Витри, но, принимая во внимание, что вы нашли труп этого Ансельма, речь, скорее всего, идет об Эде Дюшамплане.
— А почему эта девица стала протестовать против вечеров, участие в которых входит в обычный круг ее занятий?
— Будучи особой весьма достойной, она больше не может терпеть те низости и мерзости, что там творятся. К тому же одна из ее товарок недавно подцепила там страшную болезнь, ну, из тех, которые не подхватишь в монастыре, ни в женском, ни в мужском. И наша девица решила, что больше этим грязным развратникам она даже руки не подаст. Сегодня вечером ее пригласили вновь, но она намерена отказаться.