Оставшись один, Николя задумался. Разумеется, расследование продвигалось вперед, однако его не покидало ощущение, что с каждым шагом оно становилось все сложнее и сложнее. Пути, ведущие к истине, множились, переплетались и пересекались столь резко и неожиданно, что разум смутился и потерял след. Почему при упоминании о дворецком у молоденькой служанки начались конвульсии? Он решил задать этот вопрос Семакгюсу, а пока попытался вспомнить их предыдущие беседы, когда они с доктором обсуждали причины, способные вызвать судороги у девушек. И еще: похоже, все женщины и девицы в особняке Сен-Флорантен неравнодушны к Жану Миссери.
Размышления его прервал Бурдо; за инспектором робко следовал молодой человек. Прямые как пакля волосы обрамляли прыщавое лицо, лоб покрывали мелкие капельки пота. Съежившись и вцепившись в борта своей холщовой куртки, молодой человек, казалось, пытался скрыться в ней с головой.
Николя без промедления приступил к допросу.
— Вы — Жак Деспиар, помощник повара? Сколько вам лет?
— Да, сударь. Мне двадцать пять лет.
— Когда вы обнаружили тело?
— Каждое утро я отпираю кухню и развожу огонь в плитах и каминах. Чтобы был жар и ничего не дымило, требуется очень много времени. Если на кухне дым, никто там работать не станет. Я всегда начинаю с залы, где жарят, там правильный огонь развести труднее всего. Сегодня утром я, как обычно, вошел туда и сразу увидел кровь и два тела.
Бормоча что-то себе под нос, он провел рукой перед лицом, словно отгонял навязчивое видение.
— Значит, в кухне было светло?
Смутившись, подмастерье забегал глазами от одного бесстрастного лица сыщика к другому, словно ища поддержки или вдохновения.
— Вам понятен мой вопрос? — спросил Николя. — В котором часу вы открыли кухню?
— Кажется, часов в шесть.
— Согласен. Значит, было темно.
— Да, раз вы так говорите.
— Комиссар ничего не говорит, — раздался раздраженный голос Бурдо. — Это вы должны говорить, и мы будем вам весьма признательны, если вы, наконец, оживите ваши воспоминания.
— Инспектор прав, — ласково промолвил Николя. — Каким образом в шесть часов утра в это время года вы могли увидеть тело?
— Может, у вас была с собой свеча? — поинтересовался Бурдо.
— Я больше не знаю… ничего не знаю. Вы меня совсем запутали. Эта кровь… Отпустите меня!
— Успокойтесь! Мы вернемся к месту преступления, когда вы возьмете себя в руки. А теперь расскажите мне о жертве.
Глаза молодого человека заблестели сквозь слезы.
— Она была такая красивая! Она всегда находила для всех доброе слово. Какое чудовище!
— О ком вы говорите?