— О! Не ломайте над этим голову: многие люди от природы столь чувствительны, что падают в обморок от любого пустяка. Кто знает! Во всяком случае, наш больной, если судить по его ответам, нисколько не похож на человека, пытавшегося себя убить.
Они вернулись в комнату.
— Как случилось, сударь, что вы легли спать одетым?
Дворецкий принялся ощупывать себя, словно впервые обнаружил на себе одежду.
— Не понимаю. Вчера вечером я надел чистую и выглаженную ночную рубашку.
— Однако ее нигде нет, — заметил Бурдо.
Реплика инспектора напугала Миссери.
— Сударь, в каких отношениях состояли вы с Маргаритой Пендрон, горничной герцогини де Ла Врийер? — задал вопрос Николя.
Впервые с начала допроса Миссери резко вскинул голову, словно в нем проснулась былая ярость.
— Она была моей любовницей. Вам об этом непременно расскажут, да я этого и не отрицаю. Мне плевать, если…
Он остановился.
— Если что?
— Не знаю.
— Жан Миссери, давайте рассуждать здраво. Вы подозреваетесь в убийстве вашей любовницы, Маргариты Пендрон, и в попытке убить себя, дабы избежать справедливой кары за вышеуказанное преступление. С этой минуты вы находитесь в руках правосудия. Состояние ваше позволяет мне отдать приказ отвезти вас в королевскую тюрьму Шатле, где вы пробудете до конца следствия, после чего королевский судья по уголовным делам вынесет решение по вашему делу. Ваш арест не означает, что решение по вашему делу уже принято, однако, когда речь идет об убийстве, он является необходимой и предписанной законом мерой предосторожности. Могу вас заверить, что все будет сделано, дабы опровергнуть или подтвердить имеющиеся факты и гипотезы, на основании которых вы рискуете попасть под меч закона.
Когда дворецкий уяснил смысл торжественной речи Николя, он, заламывая руки, медленно сполз на кровать; из глаз его заструились слезы, и он, начав икать, вскоре окончательно утратил презентабельный вид.
— Бурдо, — попросил комиссар, — призовите приставов, и пусть они проводят сего господина в указанное место. Его надо связать и не спускать с него глаз.
Печальный случай с подозреваемым, повесившимся в своей камере, по-прежнему бередил память Николя. С тех пор он не только настаивал на соблюдении простейших правил, но и предпринимал дополнительные меры предосторожности. Жевиглан и Бурдо помогли Миссери одеться. Прежде чем на дворецкого надели фрак, комиссар улучил минуту и внимательно осмотрел его. Бурдо исследовал башмаки и только потом подал их дворецкому. Дежуривший у входа в комнату пристав вызвал своих собратьев, и, окружив подозреваемого плотным кольцом, они повели его в Шатле.