— Ну-ну, — задумчиво произнес Ноблекур, качая головой.
— Вы полагаете, что мне внушили совершить эти действия?
— Я ничего не полагаю. Скоро вы сами узнаете, устраивает ли или же нарушает планы ваших неведомых противников то, что вы сделали. Будем ли мы иметь удовольствие видеть вас за столом сегодня вечером?
— Увы, нет, я приглашен к Семакгюсу. Я зашел специально, чтобы предупредить вас об этом. Я переночую в Вожираре, а завтра на рассвете отправлюсь в Версаль, где я должен встретиться с одним из приближенных мадам Аделаиды.
— Еще раз повторяю вам, Николя, — будьте настороже. Двор полон опасностей. Решительно, я пойду этим слоном.
Николя оставил своего старого друга и побежал собрать в сумку все необходимое. Снова спустившись вниз, он осторожно положил в нее приготовленную Катриной еду. Еще с утра он распорядился, чтобы карета ожидала его у тупика Сент-Эсташ. Казалось, все было спокойно, но из предосторожности Николя вызвал Рабуина, чтобы тот наблюдал за местностью и помешал всякой попытке слежки.
В первый раз с начала этого расследования Николя позволил своим мыслям идти своим чередом. Даже резкие, тревожные слова месье де Ноблекура не смогли изменить его настроения. Не решаясь отнести их на счет возраста, он не придал им большого значения, даже если некоторые из них отозвались в нем эхом и заставили задуматься. Но Николя быстро развеялся, убаюканный стуком колес кареты, и задремал.
Когда Николя проснулся, они уже были за городскими воротами, и золотисто-розовое небо возвещало о конце дня на горизонте, который то здесь то там прорезали высокие силуэты ветряных мельниц. Тем временем начался дождь, и Николя из окна кареты наблюдал, как капли воды ударялись о землю и тонули в песке. Почву пересекли большие и малые потоки воды. Вскоре показался огромный дом Семакгюса за высокой стеной, выходящей на улицу, воротами и двумя симметричными флигелями по обе стороны основного здания. Он производил впечатление основательности и прочности, еще более усиленное отсутствием верхних этажей. Комнаты в центральной части здания были ярко освещены. В окне кабинета Николя узнал коренастый силуэт Бурдо и другой, более высокий, доктора; сняв сюртуки, они суетились вокруг стола. У входа Николя столкнулся с Авой, чернокожей служанкой Семакгюса. Заливаясь громким смехом, она бросилась ему на шею и горячим, гортанным голосом стала расспрашивать о своей подруге Катрине. Передав ей в руки сладкий пирог, Николя смог наконец освободиться и присоединиться к своим друзьям. Он подошел к кабинету. Два приятеля что-то обсуждали, смеясь.