О своей репутации Нойманну тоже было известно. Ему приписывали поистине сверхъестественную способность отыскивать бреши в обороне даже самых серьезных целей, слабые места, пробив которые он достигал своего. Он никого и ничего не боялся. Даже «Капос», чьи позиции казались незыблемыми, «Капос», которых защищали армии охранников и просто головорезов, оказались бессильными перед Нойманном. Некоторые, правда, сомневались в его талантах и утверждали, что американцы, дескать, не обладают достаточным мастерством для подобной работы. По крайней мере, не в Европе. Говорили, что лучше бы ему податься в одну из банд Лас-Вегаса или Майами-Бич, стать голосистым импресарио на Манхэттене или же вести праздную жизнь в Беверли-Хиллз. Однако шесть лет, проведенные в бизнесе, заставили всех недоброжелателей заткнуться.
Пожав плечами, Грек встал из-за столика и пересек обеденный зал.
— Наконец-то мы встретились, — произнес он и протянул для пожатия скрюченную артритом руку.
Нойманн поднялся.
— Очень приятно. Не желаете присоединиться?
Усевшись, Грек долго приводил себя в порядок: разглаживал на коленях салфетку, поправлял галстук, вытаскивал из рукавов манжеты. Затем поднял глаза на Нойманна.
— Не сомневаюсь, вы заказали местное фирменное блюдо.
— Каждый год собираюсь выбрать что-то другое, но всякий раз не могу себя заставить.
— Летом я предпочитаю дуврскую камбалу. Прошу поджарить ее и потом добавить лимонный сок. Ничего вкуснее не бывает.
— Запишу себе на память, — отозвался Нойманн, но даже не повернулся к куртке, опасаясь нарушить и без того хрупкое перемирие.
Склонившись над столом, Грек поманил коллегу пальцем.
— До меня дошли сплетни.
Нойманн нервно заерзал.
— И?
— Якобы вы, так же как и я, получаете удовольствие от работы.
Обдумав эту фразу, Нойманн заметил:
— Такова жизнь.
Грек от души рассмеялся.
— Какая это мелочь в сравнении с тем делом, которым мы занимаемся. Мы отделяем сильных от слабых. Лично для меня это не более чем естественный отбор. Скажите-ка мне одну вещь. Вы удовлетворены?
— Более или менее. А вы?
— После стольких лет ответ может быть только один. Но все это пагубно на мне сказывается. Мысли у меня только о плохом. И чувство такое, будто руки мои по локоть обагрены кровью. Я плохо сплю, вижу ужасные сны.
Когда появился официант, Грек выслушал его и заявил:
— То же, что и моему другу.
— И шампанского… «Вдова Клико» подойдет?
— Замечательно. — Грек одарил Нойманна почтительным взглядом. — Вы здесь на задании?
— К несчастью. А вы?
— Никак не могу отойти от дел. Совет… Рим… Сабатини… Форель недурна.