— Мне бы следовало пристрелить вас прямо здесь, — заявил Харват.
В его мозгу тем временем все произошедшее быстро складывалось в цельную картину.
— Погибли отличные ребята из вашей команды, — добавил он. — И ради чего? Деньги?
— Много денег, — услышал за спиной Харват. — Двадцать пять миллионов. Это не шутки.
Он обернулся и увидел старшего из команды охраны посла Эвери, агента, известного как Разыгрывающий. В руках тот держал французскую штурмовую винтовку FA-MAS с пламегасителем. Разыгрывающий был огромен, почти вдвое крупнее самого Харвата, и одет в специальный костюм, практически невидимый в инфракрасных лучах.
Против желания Харват рассмеялся.
— Что тут смешного? — рявкнул Разыгрывающий.
— Да просто вспомнил ту старую шутку про разницу между дикобразом и «БМВ». Только в вашем случае подонки на самом деле были снаружи.[119]
В следующее мгновение улыбка исчезла с лица Харвата — Разыгрывающий шагнул к нему и врезал прикладом по челюсти.
У бывшего «морского котика» искры из глаз посыпались, и он упал на одно колено.
— Все мы должны делать то, что должны.
С этими словами посол отобрал у Харвата оружие и снаряжение и зашвырнул в воду.
— Что же касается тебя, — произнес Разыгрывающий, по-прежнему держа Харвата на мушке, — ты присоединишься к мистеру Папандреу и немного поплаваешь.
Харват выплюнул сгусток крови и прохрипел:
— Наверное, это не самая лучшая мысль — я как раз поел перед тем, как сюда отправиться.
— Пошути мне еще, умник.
— Может, расскажете, как давно вы работаете на «Двадцать первое августа»?
— Это не мы работаем на них, — улыбнулся посол, — а они на нас. Наш компаньон, мистер Папандреу, некоторое время назад здорово нас подставил, и мы предложили ему сделку: мы делаем вид, что ничего не случилось, а он в обмен на это становится нашими глазами и ушами в организации.
— В Госдепе или ЦРУ знали об этом?
— Разумеется, нет. Папандреу был слишком ценным кадром, чтобы делиться им с кем-то еще.
— И он использовал свою дружбу с Номикосом и выкрал прибор?
— Да. Но и Номикос был далеко не ангелом. Он-то и стоял во главе «Двадцать первого августа».
Потрясенный Харват молча слушал посла.
— С некоторых пор Папандреу подозревал, что в организации его уличили в работе на нас, и понимал, что рано или поздно за ним придут. Собственно, именно поэтому Номикос сегодня вечером и появился на вилле. Сейчас-то я уверен: нам бы уже давно следовало избавиться от Папандреу и убраться прочь из этой страны, но нужно было затереть еще кое-какие следы. А задним умом все мы крепки.
— Значит, вы сами вместе с Папандреу и разработали этот план: нападение на вашу команду и машину?