А моя дерзкая рука стала жить своей жизнью.
Ошалев от собственной смелости, я запустил пальцы под резинку её трусиков. Нежная кожа девичьего живота была горячей и шелковистой.
Я умирал от любви…
— Не надо, миленький…
— Почему?
— Пожалуйста, не надо.
— Ты не любишь меня?
— Люблю.
— Тогда почему — «не надо»?
— Я боюсь.
— Чего ты боишься?
— Этого боюсь.
— Меня?
— Нет, не тебя.
— Я не сделаю ничего такого, чего ты сама не хочешь.
— Я знаю.
В это мгновение мне стало по-настоящему стыдно.
Она мне доверяет, а я веду себя как…
…Как подлый соблазнитель.
И я отпустил её.
Тамара села и стала приводить в порядок свою одежду.
Моё сердце стучало всюду: в ушах, в висках, в кончиках пальцев, в щеках, во рту, в коленках, в пожухлой траве, в пожелтевших кронах деревьев, в белоснежных облаках, в бездонной синеве осеннего неба.
Ничего не случилось.
Это плохо или хорошо?
Ведь могло случиться.
Я хотел этого?
Хотел. Очень.
Тамара хотела этого?
Похоже, что хотела.
Но я отреагировал на её слабый протест и…
И теперь сижу, словно баран и тупо смотрю, как она поправляет юбку и застёгивает кофточку.
А моё сердце никак не может успокоиться.
Может, нужно было начать снова целоваться?
Совершить ещё одну попытку?
Нет, я ничего не сделал.
Девочка достала большую расчёску и со словами «ты меня всю помял» стала расчёсывать свои длинные русые волосы.
— Тамара, — робко начал я.
— Что? — спросила она строго.
— Позволь мне… Расчесать тебя, — я боялся, что она мне откажет.
— Ну… Попробуй, — улыбнулась Тамара.
Был я ли счастлив в жизни? Был, конечно.
Минуты счастья были самыми разными, но вот этот день, когда мы с Тамарой сидели на опушке осеннего леса, и я неторопливо и бережно расчёсывал её густые волосы, день этот, час этот остался для меня одним из самых счастливых.
Не знаю, сколько прошло времени.
Я обнял Тамару, уткнулся лицом в её волосы, и мы замерли и, казалось, совсем перестали дышать.
— Как хорошо, правда? — спросила Тамара.
— Правда, — прошептал я.
Посидев ещё немного, мы поднялись и, сложив наше покрывало, не спеша двинулись вверх по склону горы.
Мы шли обнявшись и тихонько разговаривали.
«Хорошо, что ничего не случилось», — подумалось мне.
«Если бы что-то случилось, разве мы могли бы так беззаботно и откровенно разговаривать? Нет, конечно. Нам и так хорошо, а то, что не случилось сегодня — случится потом. Придёт время, и это обязательно произойдёт. Ведь мы любим друг друга.»
Какие хорошие мысли меня распирали.
Я даже гордился своим поведением.
— Чего ты хочешь больше всего на свете? — спросил я Тамару.
— Честно?
— Честно.
— Чтобы мы никогда не расставались, — печально сказала она.