Лопушок (Болтогаев) - страница 19

А моя дерзкая рука стала жить своей жизнью.

Ошалев от собственной смелости, я запустил пальцы под резинку её трусиков. Нежная кожа девичьего живота была горячей и шелковистой.

Я умирал от любви…

— Не надо, миленький…

— Почему?

— Пожалуйста, не надо.

— Ты не любишь меня?

— Люблю.

— Тогда почему — «не надо»?

— Я боюсь.

— Чего ты боишься?

— Этого боюсь.

— Меня?

— Нет, не тебя.

— Я не сделаю ничего такого, чего ты сама не хочешь.

— Я знаю.

В это мгновение мне стало по-настоящему стыдно.

Она мне доверяет, а я веду себя как…

…Как подлый соблазнитель.

И я отпустил её.

Тамара села и стала приводить в порядок свою одежду.

Моё сердце стучало всюду: в ушах, в висках, в кончиках пальцев, в щеках, во рту, в коленках, в пожухлой траве, в пожелтевших кронах деревьев, в белоснежных облаках, в бездонной синеве осеннего неба.

Ничего не случилось.

Это плохо или хорошо?

Ведь могло случиться.

Я хотел этого?

Хотел. Очень.

Тамара хотела этого?

Похоже, что хотела.

Но я отреагировал на её слабый протест и…

И теперь сижу, словно баран и тупо смотрю, как она поправляет юбку и застёгивает кофточку.

А моё сердце никак не может успокоиться.

Может, нужно было начать снова целоваться?

Совершить ещё одну попытку?

Нет, я ничего не сделал.

Девочка достала большую расчёску и со словами «ты меня всю помял» стала расчёсывать свои длинные русые волосы.

— Тамара, — робко начал я.

— Что? — спросила она строго.

— Позволь мне… Расчесать тебя, — я боялся, что она мне откажет.

— Ну… Попробуй, — улыбнулась Тамара.

Был я ли счастлив в жизни? Был, конечно.

Минуты счастья были самыми разными, но вот этот день, когда мы с Тамарой сидели на опушке осеннего леса, и я неторопливо и бережно расчёсывал её густые волосы, день этот, час этот остался для меня одним из самых счастливых.

Не знаю, сколько прошло времени.

Я обнял Тамару, уткнулся лицом в её волосы, и мы замерли и, казалось, совсем перестали дышать.

— Как хорошо, правда? — спросила Тамара.

— Правда, — прошептал я.

Посидев ещё немного, мы поднялись и, сложив наше покрывало, не спеша двинулись вверх по склону горы.

Мы шли обнявшись и тихонько разговаривали.

«Хорошо, что ничего не случилось», — подумалось мне.

«Если бы что-то случилось, разве мы могли бы так беззаботно и откровенно разговаривать? Нет, конечно. Нам и так хорошо, а то, что не случилось сегодня — случится потом. Придёт время, и это обязательно произойдёт. Ведь мы любим друг друга.»

Какие хорошие мысли меня распирали.

Я даже гордился своим поведением.

— Чего ты хочешь больше всего на свете? — спросил я Тамару.

— Честно?

— Честно.

— Чтобы мы никогда не расставались, — печально сказала она.