— Все, нет… Веди, — сказал полицай с фонарем в руках, стряхивая с себя сено.
— Ой, боже мой, за что ж вы его, хоть скажите! — закричала мама.
— А ты молчи, — гаркнул на нее полицай, — не поднимай шума! Закройся и до утра не выходи. И ты пошел спать в хату. Ну, живо! Никитин, подожди.
Полицай втолкнул нас в сенцы, закрыл дверь, предупредил:
— И не выходить!
Я побежал в комнату и стал смотреть в окно. Они несколько минут стояли на улице, совещались, потом разделились на две группы — Никитин повел Лешку, а остальные пошли в другую сторону.
Мама, схватившись за живот, ходила по комнате, не находя себе места.
— Ушли… Увели… Не выходи, кому сказали?!. — крикнула она на меня, напрягая последние силы. — Увели… Господи, когда ж этому конец будет, когда им, паразитам этим, начнут отливаться наши слезы? Петя, не ходи на улицу…
— Я только выгляну, мама.
— Случаем, допрашивать будут — ты стой на одном: ничего не знаю, — предупредила она.
— Ладно. Я выгляну, мам? — И, не дождавшись разрешения, выскочил на улицу.
Стояла тишина. Я догадывался, что Никитин с Лешкой свернули в переулок, потому что другой дороги на поселок не было.
Не отдавая себе отчета, я помчался к Митьке.
Митька спал на чердаке. Он сначала влезал туда сам, а потом втаскивал лестницу, чтоб ночью никто не смог к нему забраться. Дверца была открыта, и я принялся швырять на чердак камни, будить Митьку.
Послышалось шуршание сухого сена, я перестал бросать, и с чердака осторожно выглянула всклокоченная голова Митьки.
— Ты? — удивился Митька, увидев меня. — Напужал. — Он лег на живот, свесил голову вниз. — О, черт, больно как ударил, тоже придумал — будить такими камнями. Чего ты так рано, темно еще?..
— Слазь скорее сюда. Лешку забрали…
Митька мигом спустил лестницу, сошел вниз, на последней перекладине сел, спросил:
— Когда?
— Только сейчас. Никитин повел его в проулочек, а остальные еще куда-то пошли. Оружие искали.
— Один?
— Кто?
— Никитин?
— Один. Связали Лешке руки назад, и он повел…
Митька, не дослушав меня, скрылся на чердаке и через минуту появился с пистолетом.
— Пошли, — бросил он коротко, направляясь в сад.
— Куда? — удивился я.
Митька не ответил, и я побежал вслед за ним. Мы бежали прямо по огородам, пробрались через колючий кустарник, вышли на тропинку, которая шла вдоль ручья. По ней мы добежали до переулка и увидели уже за мостиком две человеческие фигуры.
«Это они», — подумал я. У меня дрожали руки, дрожали поджилки под коленками. Не хватало сил даже заговорить с Митькой. А он, тяжело дыша, несся вперед.
— Дядя Никитин! — вдруг закричал он. — Подождите! Там нашли…