Подходя к садам, мы заметили у одной изгороди, в кукурузе людей. Сначала я подумал, что это хозяева пололи на своем огороде и теперь собираются домой. Но, подойдя ближе, я узнал Ваську и его мать, с ними сидел какой-то мужчина в красноармейской гимнастерке. Пораженный увиденным, я остановился, дернул Митьку за рубаху.
— Смотри, Асеевы отца нашли!
Мы подошли ближе и увидели, что это был не Васькин отец. Молча мы смотрели на пленного. Васькина мать сидела к нам спиной, не оборачиваясь, словно хотела остаться неузнанной. Васька растерянно посматривал то на нас, то на мать, не решаясь что-либо сказать. Видно было, что мы явились очень некстати, никто из них не хотел, чтобы их видели.
Наконец Васька не выдержал, нетерпеливо выпалил:
— Да присядьте вы, стоите как свечки, — и обратился к матери: — Мам, не бойся, они никому не скажут.
Мы сели на землю. Васькина мать повернулась к нам.
— А я что, разве не знаю, что они никому не скажут? Только вы, ребятки, и дома не говорите, чтоб никто-никто не знал.
Пленный улыбнулся, сказал:
— Ребята, видать, надежные. Такие немцам не продаются, верно?
Вместо ответа Митька спросил:
— Вы убежали из лагеря?
— Нет, — сказал красноармеец, — вот они освободили.
— Освободили? Теть Настя, как? — загорелся Митька.
Васькина мать молчала, колебалась: говорить или нет. Наконец ответила:
— Сказала, что это наш отец…
— И отпустили?
— Не сразу. Отнесла коменданту отрез на костюм — отпустил.
— Что-то не верится, — усомнился Митька. — Что ж они такие жалостливые?
— Не жалостливые, — сказал пленный, — жадные. Да и держать меня им нет расчету: больной я. Таких все равно расстреливают. Так уж лучше продать. Вот они и торгуют…
— И что ж вы будете делать теперь? — спросил Митька у пленного.
Ответила Васькина мать:
— Подкрепится малость, наберется сил и пойдет к своим.
— Через фронт? — удивился Митька.
Красноармеец решительно кивнул:
— Да, через фронт, к нашим.
— Вот это здорово! — заерзал Митька, сидя на траве.
Он хотел еще что-то сказать, но Васькина мать перебила его:
— Только вы никому, а то это не шуточки… Если узнают в комендатуре или в полиции — не поздоровится.
— Да что вы, теть Настя! — возмутился Митька.
— Ну то-то ж! А сейчас идите домой. Мы пойдем, как стемнеет, чтоб никто не видел.
Дорогой мы делились впечатлениями.
Из головы не выходили Васька и его мать. Как могло случиться, что тетка Настя, робкая, трусливая, которая лишний раз боится за ворота выйти, и такой же трусишка ее сын Васька вдруг решились и выручили из плена красноармейца! А мы с мамой до этого даже и не додумались…