— Что это — Вайнреб?
— Что значит — "что это"? Вы что же, его не знаете?
— Ты говорить по-румынски? Немного румынский?
— Скажите мне, пожалуйста, с кем я был на связи? Кто живет в этой квартире?
— Костеланц. Эммануэль. Алло.
— Какой у вас номер?
— Семьдесят три. Второй этаж.
— Я имею в виду — какой номер телефона?
— Не знаю.
— А что, на телефоне не написано?
— Что?
— Номер!
— Где?
— На телефоне!
— Это не телефон.
Дверь с грохотом распахнулась, и ввалился Глик. Инженер Глик. Он тяжело дышал, глаза его были как у смертельно раненного оленя, — такие может иметь только владелец неисправного телефона.
— Все началось как-то раз перед выходными, — рассказывал он, задыхаясь, — когда сломался телефон в моем бюро. Я сообщил в ремонтную мастерскую, и через пару дней появился слесарь с телефонной станции, который разобрал мой аппарат до винтика. "Телефон в полном порядке, — открыл он мне. — Нам нужно только одну штучку сменить". Я сказал ему, что не имею ничего против, после чего он исчез. Поскольку он ничего там не заменил, я снова сообщил в ремонтную мастерскую, что мой телефон все еще не работает…
Глик перевел дыхание:
— Через пару дней пришел второй слесарь, снова разобрал аппарат и вынес заключение: "Мы должны там одну штучку заменить". Я подтвердил: "Конечно, конечно, вам следует обязательно заменить там одну штучку. Ваш коллега мне уже сообщил, что там все дело в одной штучке". Слесарь дал мне понять, что у него нет сейчас с собой этой штучки. И ушел. Я прождал целую неделю. После чего запросил ремонтную мастерскую, не могли бы они мне кого-нибудь прислать…
— И, конечно, не прислали?
— Как раз прислали. Третий слесарь пришел, разобрал аппарат на детали и сказал: "Мне хотелось бы, уважаемый, чтобы вы ясно представляли себе ситуацию. В моем задании отмечено, будто бы одна штучка в вашем телефоне не функционирует. Я тщательно проверил ваш аппарат и установил, что это, действительно, так: там одна штучка не работает. Будьте здоровы. Шалом". С тем он и ушел. Я добежал до ближайшей телефонной будки, дозвонился в ремонтную мастерскую и потребовал, чтобы мне доставили, наконец, эту несчастную штучку, живую или мертвую. Я заявил, что в противном случае разнесу их мастерскую к чертовой матери. Так вот — слесарь… четвертый… пришел ко мне в бюро…
— И вы ему сказали, что у вас одна штучка не функционирует!
— Как раз нет. Он это уже знал. Он только разобрал аппарат и спросил меня, где, по моему мнению, в это время дня он мог бы достать одну штучку. Я сказал ему: "Понятия не имею, а здесь, в бюро, я про запас эту