Но она не выбралась из открытых ящиков. Даже наоборот. Утренние лучи осветили следы нашествия грызуна: две растерзанных скатерти.
— Чудовище! — воскликнула моя жена в приступе гнева. — Это чудовище следует уничтожить!
Следующая ночь застала нас за работой. Мы чутко прислушивались, как мышь скребется в деревянную стену — между прочим, излюбленное лакомство каждой мыши — и, дождавшись, внезапно включили свет и прыгнули. Я сжимал в руке веник, в глазах моей супруги полыхал огонь. Я распахнул дверь шкафа. На второй полке, справа внизу, сидело и тряслось маленькое серое существо. Оно дрожало столь сильно, что даже длинные волосы на ее подбородке покачивались то влево, то вправо. И только маленькие, с булавочную головку, черные глазки пытливо всматривались в опасность.
— Ой, гадость, — пискнула самая лучшая из всех жен, боязливо прячась у меня за спиной. — Но посмотри, как боится эта бедная тварь. Ты ведь не посмеешь ее убить, правда? Выкинь ее обратно в сад.
Привыкший исполнять маленькие прихоти моей маленькой жены, я протянул руку, чтобы ухватить мышонка за хвостик. Но мышонок нырнул в простыни. А пока я вышвыривал простыни одну за другой, он спрятался между скатертями, а потом между полотенцами. А потом между салфетками. И когда я опустошил весь бельевой ящик до дна, я увидел маленького мышонка уже под диваном.
— Ах, ты, глупый мышонок, — сказал я вкрадчивым голосом. — Неужели ты не видишь, что я хочу тебе только добра? Что я всего-навсего хочу вынести тебя в сад? Скажи, глупыш! — И я со всей силы бросил в него веник.
После третьей неудачной попытки мы перетащили диван на середину комнаты, но к тому времени мышонок уже давно сидел на книжной полке. Благодаря недюжинной силе моей жены, прошло всего полчаса, прежде чем мы сняли все книги с полок. Но низкое животное явно злоупотребляло нашими усилиями, этот дьявол спрыгнул с полки и спрятался под креслом. И в это мгновение мое дыхание прервал тяжелый удар.
— Эй, ты поосторожней с ним, — предупредила меня самая лучшая из всех жен. — Это же такое нежное крошечное создание!
— Ничего, ничего, — скрипел я в ответ, выползая из-под рухнувших полок и расставляя их друг на друга. — Вот только поймаю эту скотину и отдам ее в лабораторию на опыты над живыми объектами…
Около пяти утра мы доползли до постели в состоянии полного духовного и физического истощения. А мышонок всю ночь грыз изнутри наше кресло… Пронзительный крик вырвал меня из сна рано утром. Жена указывала дрожащим пальцем на наше кресло, в котором красовалась дыра размером с кулак: