Очаровательные иллюзии Рождества были окончательно утрачены после того, как в один из таких праздничных дней родственники как-то уж слишком обстоятельно объяснили суть ритуала любознательному ребенку. И посоветовали покрепче заснуть, чтобы не спугнуть случайно «Санту», который почему-то не любит, когда его застают дети за благотворительными занятиями. Поведали и о том, что добрый и щедрый старичок, проделавший долгий путь из Лапландии на запряженных оленями санках, после проникновения в жилище через печную трубу не должен рыскать впотьмах по всему дому в поисках заготовленных детишками емкостей для подарков, теряя время и рискуя расквасить нос или подбить глаз о мебельные углы. Мол, у него и так слишком много подопечных и проблем в эту ночь.
Вполне разумное предложение малышки заменить небольшой носок на большую картонную коробку из-под игрушек почему-то тоже было с ходу отвергнуто. Это еще больше укрепило ее подозрение о том, что здесь что-то нечисто. В результате, как следует отоспавшись днем «про запас», она пролежала в засаде под одеялом почти два часа, старательно имитируя крепкий сон. Выдержала поверхностную проверку родителей и прокралась затем бесшумно вслед за ними, чтобы застать на месте преступления и выявить подлог. Как она и предположила, вместо «Санты» скромные заказные подарки в носок попадали через руки родителей, которые к тому же после этого благотворительного деяния долго целовались. Однако Анна еще в незрелом возрасте проявила вполне зрелый разум и не стала, в свою очередь, разрушать иллюзии родителей насчет своей осведомленности. Наверное, поэтому рождественские подарки для нее, по традиции, до сих пор кладут в увеличенный шерстяной носок, который когда-то связала ей бабушка специально для такого случая.
Ну, а после Рождества, по установившейся традиции, они собирались в своей девичьей компании, без мальчиков, чтобы откровенно и свободно подвести итоги прошедшего года. Так уж получилось, что их первая встреча прошла в историческом центре города, в пивном ресторане «Глёк Брой», на Глокеншпильпляц. Старинное здание в четыре этажа, украшенное над главным входом эмблемой в виде кружки пива и колокольчика. Первый этаж — самый высокий. Внутри — скопление больших залов и малых зальчиков с запутанной системой переходов между ними. В более или менее теплую погоду посетители предпочитали сидеть снаружи, под зонтичными навесами над круглыми столиками, выставленными за невысокой оградой во дворе.
К их излюбленному месту на третьем этаже можно было пройти по винтовой лестнице. Что-то вроде отдельного кабинета-балкона, пристроенного сбоку от лестницы и слегка нависавшего над залом. Здесь им никто не мешал общаться, если, конечно, не считать кельнера. Довольно часто их обслуживал один и тот же, шустрый, разбитной и порой даже чрезмерно фамильярный мужчина по имени Удо, на вид лет сорока. Хотя он был чистокровным австрийцем, но любил называть их почему-то по-итальянски: «куатро бамбини» — «четыре малышки». Свое дело он знал хорошо, обладал феноменальной памятью и обслуживал быстро и четко.