Она, шатаясь, встала, ткнулась в стол, потом в стену. Прислушалась к чему-то, улыбнулась. Глаза ее, зеленоватые, бездонно глубокие глаза, которые так нравились Полипову, горели нездоровым, но красивым огнем...
Полипов отлично понимал, что там, за обитой войлоком дверью, происходит ужасное. Там, почти на глазах у беспомощного отца и обезумевшей матери, пытают ребенка. Но то ли он притерпелся ко всему, то ли просто внутри у него все одеревенело - он не испытывал того головокружения, от которого несколько минут назад почти потерял сознание, его только сильно тошнило, и он боялся, что его вырвет.
Антон не царапал теперь стену, глаза его были открыты, зубы крепко сжаты, так крепко, что отчетливо обрисовывались челюсти, делая его лицо некрасивым. И еще Полипову казалось, что зубы Антона с тихим треском крошатся.
А Лиза между тем все скользила по стене к обитой войлоком двери. И вдруг оттуда раздалось:
- Ма-ама-а! Мам...
- Хватит! Хвати-ит! - Свиридов рванул воротник. Потом схватил себя за горло, задыхаясь. - Увести всех! Всех Савельевых!
Свиридов подбежал к шкафу, достал бутылку.
Снова застучало стекло о стекло.
* * * *
Выпив, Свиридов успокоился, сел опять за стол, нервно поворошил бумаги, нашел что-то нужное, минут десять писал, протыкая пером тонкие листы.
- Ужас... Ужас... - пробормотал Полипов, все еще обливаясь потом. Он сидел согнувшись, глядя в пол. - Все-таки объясните мне - почему я здесь? Зачем били меня? Зачем...
- А это не тебя, это меня били, - прервал его Свиридов. - Это я сам себя бил.
- Вы, кажется... Не Лиза, а вы сошли с ума.
- Верно, - согласился Свиридов. - Около того. Так как же, Полипов! Вот вы видели... На ваших глазах сошла с ума женщина, которую вы, как вы говорите, любите... Теперь, после этого, вы поняли... или хотя бы задумались - зачем рождается человек? Зачем живет? В чем смысл жизни? Где правда, истина, а где ложь?
Говоря это, Свиридов встал, скрестил на груди худые, жилистые руки. Глаза его были пустые, холодные.
- Мне только об этом и осталось думать... - В голове Полипова стучало: "В самом деле - сумасшедший".
Но, как бы опровергая это, Свиридов сказал:
- Жаль. Но когда-нибудь задумаетесь. Каждый человек об этом все равно задумывается - рано или поздно... Косоротов!
Полипов сжался. Что еще выкинет сейчас этот безумец Свиридов? Ах да, вызовет на допрос Субботина...
Но когда появился Косоротов, Свиридов спросил, глядя куда-то в угол комнаты:
- Как она, Савельева Елизавета?
- Совсем, должно, тронулась, вашблагородь. Связала в узелок какие-то тряпки, ходит по камере, у всех спрашивает, не опаздывает ли поезд. В Москву, грит, собралась, к мужу.