- Ага... А старуха Савельева?
- Стонет лежит, за сердце держится.
- Ага, - опять протянул Свиридов. - Вышвырни их вон, к чертовой матери. На сумасшедших чего пули тратить. И мальчишку выброси. Вот... - И Свиридов протянул несколько бумажек. - И на этого тут документ, - кивнул Свиридов на Полипова. - Тоже пускай идет, выпустишь.
Косоротов с удивлением глянул на Полипова. Однако, не привыкший обсуждать поступки начальства, произнес:
- Слушаюсь, вашблагородь.
Косоротов ушел, а Свиридов опустился на тот стул, на котором сидел недавно Антон Савельев, закрыл лицо ладонями.
- Я что же... действительно могу идти? - тихо спросил Полипов.
- Можете.
- Но как же я объясню... своим... каким образом я вышел отсюда?
- Мне какое дело? Объясняйте. Хотя это действительно вам будет трудно. Мой вам совет - сегодня же ночью убирайтесь из города подальше и там попытайтесь пристать к любой части Красной Армии. Так вы, может быть, спасете себя, а главное - новониколаевских подпольщиков. Я ведь действительно оставил ваш донос без внимания. А другой не оставит... Впрочем, можете открыто вступать и в белогвардейский отряд здесь, в городе. Дело ваше. Или езжайте в Томск, к Лахновскому, он давно вышел из тюрьмы...
- Да кто же вы, в конце-то концов?! - изумленно спросил Полипов, как когда-то на квартире у Свиридова.
- Я? - Свиридов отнял ладони от лица. Отвислые щеки его подрагивали. Сейчас, пожалуй, уже никто. А в прошлом... в прошлом такой же подлец, как и ты...
- Я все-таки попросил бы...
- Оставь, пожалуйста, эмоции, - устало сказал Свиридов. - Я когда-то смалодушничал, как и ты. Здесь же, в этом городе, в Новониколаевской тюрьме. Ведь мы тогда вместе сидели. И ты помнишь, отец или, кажется, дядя этого Антона Савельева сказал мне: лет через пять ты станешь платным осведомителем царской охранки. А я стал раньше. Я, в прошлом меньшевик, по совету того же Лахновского примкнул открыто к большевикам. И я их выдавал, выдавал! В конце концов меня стали подозревать, относиться недоверчиво. Видимо, я где-то был не так осторожен и хитер, как ты... Меня разоблачили бы безусловно, но началась революция. В суматохе было уже не до меня, я перебрался из Томска в Новониколаевск и здесь...
- И здесь вы превратились в пьянчужку, - сказал Полипов.
- Нет, тут со мной случилось еще большее несчастье. Меня вдруг стали мучить вопросы - простые вопросы, которые вчера еще были мне абсолютно ясны: а что, собственно, происходит на земле, что случилось в жизни, куда она идет? И я, грамотный, культурный человек, интеллигент, - я когда-то преподавал в гимназии, я учил детей добру, человечности, справедливости, - кто же я, что я, зачем я на земле?