Да, врали они неубедительно. После женитьбы Антона Полипов с ним почти не разговаривал, и в Томск они ехали будто виноватые в чем-то друг перед другом, потому и не договорились, как вести себя в случае провала. Только в последнюю минуту, когда раздался свисток Косоротова, Полипов крикнул Антону о медовом месяце и о квартире - первое, что пришло в голову. И вот теперь и он и Антон вынуждены были объяснять свое пребывание в Томске этой причиной, чтобы не запутаться окончательно.
Лахновский некоторое время внимательно смотрел на арестованного, усмехнулся.
- Слушайте, Полипов. Давайте говорить откровенно. Какого черта вас, сына уважаемого в нашем обществе человека, потащило к социалистам, бунтовщикам? Что вас там, среди этой грязной, неимущей толпы, привлекает?
Полипов молчал, все так же опустив голову. Лахновский встал.
- Ну хорошо, я понимаю: хмель молодости, романтика борьбы за так называемую справедливость. Чернышевского, наверное, начитались, Герцена, Плеханова... Но теперь вы вполне взрослый человек. Теперь вы можете рассуждать. Для чего вам эта справедливость, если у вашего отца, а стало быть, и у вас отнимут торговлю, дом, деньги?
Руки Полипова лежали на коленях, короткие пальцы чуть подрагивали. Лахновский заметил это.
- Вы уже бывали в наших руках, но отделались, как говорится, легким испугом. Из уважения к вашему отцу... и надеясь, что вы поймете, с вами были, как я заключил из вашего личного дела и рассказов бывшего служащего Новониколаевской тюрьмы Косоротова, не очень строги. Вы что же, снова хотите оказаться в тюрьме, опять испытать человеческое унижение, оставить в тюремной камере лучшие свои годы, а может быть, здоровье, жизнь? Вы будете заживо гнить, а там, за тюремными стенами, солнце, свет, вино, женщины. Да, и женщины, черт побери! А революция давно задушена, разгромлена! И пора бы понять - навсегда.
Лахновский остановился возле Полипова, опять закурил.
- Вы женаты?
- Нет, - коротко ответил Полипов.
- Невеста есть?
- Нет. Была, как я считал. Теперь нет.
- Изменила?
- Замуж вышла за другого! Если вы такой любопытный.
- За кого?
- За черта! За дьявола! - вскипел Полипов. - Ваше какое дело?
Лахновскому нельзя было отказать в наблюдательности, в умении понимать душевное состояние своих подследственных.
- Постойте, постойте, - раздумчиво произнес Лахновский. - А не за этого ли вашего друга она...
У Полипова дернулся уголок рта, он отвернулся.
- Тэ-экс... Значит, и любимую женщину они у вас отобрали? Примечательно-с! И вы - отдали? Отдали без борьбы, как самый последний... И не попытались ее вернуть, отвоевать?