— Хорошо, что вы это понимаете.
— Если хотите знать правду, я благодарна вам за тот ваш роман с Элиотом. Я от этого только выиграла.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила Бритт.
Моник затянулась сигаретой, стряхнула пепел и только потом сказала:
— Я говорю о Дженифер, о чем же еще? Благодаря вашей с ним интрижке я смогла оформить опеку. Вы что, не знали об этом? — Бритт помрачнела, а Моник, рассмеявшись, продолжила: — Я взяла Элиота, что называется, за яйца, и он позволил мне оформить опеку. У него просто не было выбора. Неужели вы с ним не говорили об этом?
— Я не видела Элиота с тех пор, как умер Энтони.
— Ну, в таком случае, для вас это не имеет никакого значения, не так ли?
— Я хочу знать точно, что вы имеете в виду, Моник. Если я правильно поняла, вы сказали, что использовали меня против Элиота? Что он отдал вам Дженифер только потому, что вы угрожали ему чем-то?
— Крошка, да я просто шантажировала этого сукиного сына. — Она затянулась и тонкой струйкой медленно выпустила дым изо рта. — Я сказала ему, что, если он будет препятствовать мне в оформлении опеки, я пойду к Энтони и все ему расскажу. — И тут она опять удивленно улыбнулась. — Иисусе, а я-то думала, что он вам изобразит в картинках, какой он несчастный, но благородный.
— Элиот ничего мне не говорил.
— Просто не укладывается в голове. Он всегда обожал изображать из себя героя. Бог его знает, чего это он не получил с вас должок.
Бритт начала понимать. Все случившееся в те критические месяцы вдруг предстало перед ней в подлинном свете. Элиот пожертвовал собой ради ее спокойствия — вот истинный смысл событий. Она посмотрела вниз, на свой стакан, и нервно начала крутить его в пальцах.
— Значит, он совсем дурак! — продолжала муссировать тему Моник. — А ведь мог кое-что получить за свое героическое самопожертвование. Вот я и думала, что вы еще долго продолжали барахтаться с ним на сене, чтобы он держал свой рот на замке. — Бритт молчала. — Ох, ну бросьте вы это, — проговорила Моник. — А то прямо девственница-весталка. Вы же не святая.
— Нет, не святая. Но то, что вы сделали, не менее омерзительно, чем то, что сделала я.
Моник глубоко затянулась дымом сигареты, а Бритт снова уставилась на свой стакан.
— Продолжайте, — наконец заговорила Моник. — Я хочу дослушать. В конце концов, мы говорим о древней истории.
— Лучше скажите, вы не препятствуете Дженифер видеться с отцом? Он встречается с ней?
— Конечно. Он может встречаться с ней сколько ему угодно. В этом отношении я великодушна. Но знайте также, что девочка вполне счастлива со мной и Робертом.